Так случилось, что львиную долю тех ужасов войны, которые даже по прошествии многих лет трудно вспоминать и передавать на бумаге, в нашей семье принял на себя один человек - мой дедушка со стороны отца Зуев Дмитрий Константинович. Он родился 7 августа 1918 года в Москве. Физически крепкий, здоровый парень, с 15 лет начал работать – был грузчиком на табачной и кондитерской фабрике. Отслужив с мая 1938 года по февраль 1940 года в армии (1-й отдельный казачий батальон), работал в «Метрострое», затем по оргнабору был направлен на шахты в Ростовскую область (Зверево, Гуково). В январе 1942 года был мобилизован на фронт, зачислен как химик-разведчик в 1008-й стрелковый полк.
Весной 1942 года, в ходе тяжелых боев под Харьковом, был ранен и контужен. Пытаясь выйти из окружения – без оружия, без командования – попал в плен к фашистам.
Из официальной справки ФСБ РФ по Ростовской области: «Справка… выдана в том, что Зуев Д.К., 1918 г.р. 26.05.1942 попал в плен около г. Харькова. С мая по июль 42-го находился в лагере военнопленных г. Проскуров. Затем был вывезен в Польшу, где с июля по сентябрь 1942 находился в лагере военнопленных г. Перемышль. С сентября по ноябрь 1942 находился в лагере военнопленных, работал на чугунно-литейном заводе г. Больхин (Германия). В ноябре 1942 г.совершил побег, ..в декабре был задержан и отправлен в лагерь военнопленных г. Больхин, где находился по март 1943 г. С марта 1943 по январь 1944 в лагере военнопленных «Лагира» работал в составе команды №1022 на выгрузке песка и камня в г. Саарбрюккен. 7 января 1944 совершил побег, был задержан и отправлен в лагерь военнопленных г. Ландау, где находился по апрель 1944 г. С апреля 1944 по 15 августа 1944 – в лагере военнопленных г. Диденгофен. Был освобожден 15 августа 1944 г. После освобождения направлен на госпроверку, в ходе которой установлено, что за период пребывания в Германии преступлений против Родины он не совершал. Выбыл в кадры промышленности Томской области…»
Как рассказывал позднее он сам, в лагере «Лагира» военнопленные содержались в нечеловеческих условиях. Работали в деревянной обуви, которая глумливо называлась «сабо», жестоко голодали (постоянной едой был «суп» из брюквы и капусты). Те узники лагеря, кто слабел быстрее, получали «черную метку» - химическим карандашом на лбу им писали номера (по слухам, для дальнейшей переправки в еще более тяжкие условия). Борясь за жизнь, военнопленные пытались избавиться от страшных меток – для этого приходилось стирать кожу до крови, до кости. При построении за отсутствие «сабо» военнопленных расстреливали. Полумертвых, истощенных, измученных людей ежедневно заставляли в деревянных колодках бежать сквозь строй полицаев (военнопленных-предателей) и эсесовцев, которые били узников толстыми деревянными палками куда попало.
В первый побег Дмитрия из лагеря его задержал немец-фермер (бауэр). Замерзший, голодный узник лагеря для военнопленных пытался вырыть оставшуюся на поле картошку, немец его увидел, ударил лопатой по голове, связал и вызвал полицию. Второй побег был также неудачен, потому что Дмитрий совсем не знал местности, все время кружился вокруг лагеря, пока не наткнулся на эсесовцев.
В начале 1944 года произошел такой случай. С десяток военнопленных, в том числе и нашего дедушку, однажды вывели из барака к грузовику, велели залезать. Пленные были так слабы, что не могли самостоятельно взобраться на машину, их покидали туда, как поленья. Куда везут, никто не знал. Пленные прощались друг с другом, а также и с лагерными мучениями. Но машина остановилась у какой-то частной фермы. Так и неизвестно, почему военнопленных туда «прикомандировали», но хозяева – фермеры, муж и жена, знаками объяснили, что пленные будут помогать ухаживать за кроликами. Когда лагерная охрана не видела, хозяйка-немка, как могла, растолковывала измученным пленным, что она будет их подкармливать – овощами, картошкой, даст лекарства, но только чтобы они хранили эту тайну и сами не набрасывались на еду – иначе могут погибнуть (видно, ей было не впервой). И слово свое сдержала – подкормила и немного подлечила. Быть может, именно благодаря этой женщине, наш дедушка и его товарищи смогли увидеть свободу.
А освободились они сами и вот как.
Когда в 1944 году союзники стали бомбить Германию, однажды, воспользовавшись бомбежкой и переполохом, Дмитрий Зуев и его товарищ Семен Дугин, смогли покинуть территорию лагеря и бежали в сторону близких гор (в сторону границы с Францией). Они перешли какую-то реку (вероятно, Мозель) и на другом её берегу их и подобрали бойцы Французского сопротивления. Дмитрия и Семена, других бежавших, разместили в госпиталях, где за ними ухаживали монашки. Некогда крепкий, рослый молодой мужчина, наш дедушка весил тогда 45 килограммов – почти вдвое меньше, чем до войны. Монашки-медсестры кормили его с ложечки. Позднее наших военнопленных переправили в Марсель. Война окончилась. В Марселе из бывших узников концлагерей формировались группы для вывоза в Америку, Канаду, другие страны. Но наш дедушка и многие его товарищи стремились вернуться на Родину. После того, как они добрались до Одессы, их погрузили в советские «теплушки» и отправили в Сибирь – в «фильтрационные лагеря». Там проводили проверку, выявляли предателей. Такие действительно были (бендеровцы, власовцы) и обнаруживали их довольно быстро.