Дорогие читатели, этот рассказ я перепишу идентично рассказу своей прабабушки Воронцовой Валентине Васильевне 12.09.1924 г.р. ниже приведу фото статей городской газеты где этот рассказ описывался. Заранее прошу Вас очень внимательно читать, так как в рассказе описываются моменты гибели людей, возможно и ваших родственников или родственников ваших близких.

Есть под Каховкой небольшое селение Горностаевка. Вспоминая родное село, Валентина Васильевна Воронцова всегда видела иную картину: оккупация.На улице-ни души, словно всё вокруг вымерло. Лишь редкие автоматные очереди вспарывают тишину. Дома мать и она с сестрой . Ей 17 лет, Жане-15, а Людмиле- три года. Мужчин нет: отец и старший брат воюют на фронте. (брат Завражный Иван Васильевич) Во двор входят вооруженные немцы. Под дулами автоматов они выходят из хаты. Позже стало известно, что КУЛАЧЬЁ выдало фашистам всех комсомольцев, оставшихся на оккупированной земле. Сначала их допрашивали, били. Было расстреляно 30 человек. Остальных пароходом переправили в Херсон, загнали в товарняк, заколотили дверные проёмы досками и колючей проволокой и отправили в Германию. Среди обречённых были Валентина и Жанна Завражные. Много воды утекло с тех пор. Заросли траншеи и окопы травой, зарубцевались тяжёлые раны. Но сквозная рана памяти не излечима. Сердце всегда будет помнить те трудные и страшные дни, дни кровавого кошмара, рабства и унижений, которые безжалостно топтали его. Но оно выжило, выдюжило, выстояло, ибо песню нельзя убить, а Человека-сломить. Вечной будет священная память!

Узники концентрационного лагеря Гинтерпредигер, которы находился в 45 километрах от французской границы, работал на пороховой фабрике. Вахта была тяжёлой и изнурительно. Каждый день фашисты пристреливали десятки обессиленных людей.
Валентину Завражную определили разнорабочей в столовую. Однажды к ней подошёл Николай Гаврилов, лагерный переводчик.
- Сегодня, - сказал он, - пойдёшь с медсестрой за медикаментами. Пока она будет их получать, забежишь в галантерейный магазин и обувную мастерскую. Это рядом. Передашь их владельцам по пакету. Да смотри, чтобы никто не видел.
Николай был танкистом. враги подобрали его на поле боя без признаков жизни. Но воин выжил. Его знания немецкого языка очень пригодилось фашистам. Советского офицера назначили переводчиком лагеря, что даёт ему возможность организовать небольшое подполье в Гинтерпредигере, быть в курсе основных событий.
Комсомолка Валентина Завражная охотно выполняла поручения Гаврилова. Владельцы магазина и обувной были немецкие коммунисты. Им она носила пропуска которые удавалось достать Николаю.
В лагере Валя подружилась с Нюсей Чернобай из Днепропетровской области. Ненависть к врагу, желание внести в победу над фашизмом хоть маленькую толику сроднили девушек.
Валина подруга находилась с тёткой, которую все уважительно называли тётей Дусей. Это была волевая и бесстрашная коммунистка, правая рука Гаврилова.
Несколько раз по заданию Николая Валя проносила на территорию фабрики детонаторы. Как позже было установлено, военнопленные собирались взорвать предприятие. Пока сходило благополучно. Вместе с Валей выполняла важное поручение и Нюся. Детонаторы прятали так, чтобы никакие гестаповские ищейки не могли их найти.

Тётю Нюсю и Николая вызвали в гестапо. Гаврилову было предъявлено обвинение в то, что он по пропускам выпускал военнопленных. Немцы или проверяли, или действительно догадывались о его подпольной деятельности. Николай отверг обвинения. В гестапо сделали вид, что поверили. Тётю Дусю и Николая через неделю выпустили, а спустя несколько дней ими снова занялась тайная полиция. На этот раз были взяты семь человек. В их числе - Валя и Нюся.
Три месяца методически шли допросы. Девушек нещадно били, требовали признаний о содействии подпольному центру. Те мужественно доказывали свою непричастность к пропускам и взрывчатке. Наконец, Валя и Нюся подписали акт, в котором говорится буквально следующее: "Пусть нас повесят, но мы ничего не знаем". Девушек защищал на допросах Николай. Откуда, говорил он, могла знать Валентина о содержимом маленьких посылок, доставляемых ею в город по его поручению?
В гестапо решили иначе. Всех семерых узников приговорили к смертной казни.

Тётю Дусю, Николая и ещё двоих пленных немцы казнили раньше других. Узники были повешены. Оставшимся подследственным заключённым представлялась смерть у гильотины в Штуттгарте.
На кануне казни Вале удалось написать короткую записку младшей сестре Жанне, которая работала на мыльной фабрике в Берлине. Сёстры изредка обменивались весточками через самих немцев. В последнем своём письмице Валентина сообщала о предстоящей казни, прощалась с сестрой и всеми, кто ей был близок и дорог. Эту записку она передала одной немки, которая исполнила последнюю просьбу обречённой.
В ночь перед казнью в камере смертников не спали. Вспоминали родные места, говорили о жизни. Очень хотелось свободы и солнца, дожить до того дня, когда на земле советской ни останется в живых ни одного проклятого фашиста.
А утром - лязг ключей, хриплый выкрик: "Раус!" Это команда выходить.
Их привели в подвал. Здесь Валентина впервые в жизни познала ужас. Рядом стоявшая Нюся тревожно прижалась к ней, закрыла глаза. Было по - настоящему страшно.
В подвале сквозило холодом. Серые цементированные стены и потолок, справа - машина смерти гильотина. Возле неё два палача в серой одежде, с землистыми лицами.
Такой же серый выкрик: "Райн!" это команда подходить. Два палача подхватывают очередную жертву, толкают под нож гильотины. Цак! И обезглавленное тело уносится транспортёром. Включается специальное устройство, и вода смывает кровь. Настоящая фабрика смерти при виде которой леденеет сердце!
И вдруг начался такой грохот, что задрожали серые стены. Немцы с воплями "Лос? Лос?" (что случилось?) побежали на верх. Это была массированная бомбёжка. В этот день палачам было не до гильотины. В спешном порядке узников эвакуировали в Австрию, в один из печально известных концлагерей - Маутхаузен.

В Маутхаузене свирепствовали пытки. Три месяца Валентину и Нюсю водили на допросы. Запомнился первый приход в штаб отряда СС.
"Захожу, - вспоминает Валентина Васильевна, - вижу, стоит парень. Крикнул: "Не виноват", упал на колени перед немцем, а тот его пистолетом в затылок".
Трудной была встреча. Этот штабист любил поиздеваться над людьми.
- Сталина любишь?
И кулаком в лицо.
- Ленина любишь?
И снова удар.
- Коммунист?
- Да, коммунист!
Дерзкие ответы приводили обер - лейтенанта в ярость. Он становил узницу у стены и стрелял. Пуля ложилась над самой головой.
Затем садист прекращал эксперименты.
- Нет, - говорил он зло, - великая германия таких не убивает. Она отправляет их в Освенцим и Бухенвальд, где человек превращается в ничто.
С небольшой группой узников Валя и Нюся сначала попадают в Венскую тюрьму. Там ждут формирование эшелона. В январе 1943 года они прибывают в Освенцим - знаменитый лагерь смерти.

Встретил Освенцим узников мертвой тишиной. В лагерной палате - стриженые женщины, в одних платьях и деревянных колодках. Сквозь дырявую крышу на них падает снег. Всюду лежат люди, и везде этот проклятый холод. Группа где находилась Валя и Нюся, насчитывала 159 человек. Среди них были десантницы из-под Ленинграда. Боевой народ! Валентина Васильевна всю жизнь помнила тот момент, когда они взбунтовались и не позволили себя остричь. Вызванный по их требованию политичный (была такая должность в лагере) в конце концов махнул рукой: всё ровно вам недолго носить свои волосы! Затем узникам выкололи номера. На руке у Вали появился номер 75121, а у Нюси - 75122
И потянулись дни, один горше другого. В каждом бараке находилось две тысячи человек. Нары дырявые, в три этажа. Кормили заключённых хлебом из каштановых опилок и супом, тоже из них. В паёк входил маленький кусочек маргарина.
В бараках свирепствовал тиф и дизентерия. Воды вообще здесь не видели: ели снег. Люди погибали сотнями.
На территории лагеря находилось около 16 крематориев, которые день и ночь выбрасывали в пустое небо клубы чёрного дыма. Людей жгли эшелонами. Однажды Валентина видела своими глазами эту страшную картину.
Из всех бед, пожалуй горше других была лагерная линейка. Каждое утро узников выводили из бараков и выстраивали в несколько шеренг. Стоять приходилось в деревянных колодках почти по колени в снегу.
Адские пытки длились с четырёх до семи часов. За это время падало в снег десять-двадцать человек. Их тут же убивали.
Однажды на линейке покинули силы и Валю. В глазах помутилось, в голове зашумело. Последнее, что запомнилось девушке, - будто она падает в глубокую глубокую пропасть.

Очнулась Валентина В медицинском лагере. И с первых же минут она почувствовала к себе давно позабытую теплоту и внимание. Узники всячески старались помочь ей, заботливо укрывали её рваным ватником. В лагерь иногда приходили посылки. самое вкусное отдавали девушке.
"Почему ко мне все так обращаются?" - думалось Вале. А вскоре полячки, в бараке они в большинстве, объяснили.
После того, как Валентина потеряла сознание на лагерной линейке, её отволокли в медицинский лагерь. Здесь, в горячке, она влезла на операционный стол и закричала:
- Товарищи! Не падайте духом, не сдавайтесь. Наши войска бьют проклятую немчуру, они уже близко. Скоро наступит день, когда все мы выйдем на свободу.
Выше головы, товарищи!
Это выступление в освенцимском лагере смерти было столь внезапно, как в тёмном помещении - луч света. Люди невольно выпрямились, словно подчиняясь возле измученной комсомолки. И тогда хирург из Ленинграда Любовь Ивановна поклялась: "Умру сама, а её выхожу".
Много дней находилась в бессознательном состоянии Валентина. Как удалось определить, у неё воспалились лёгкие. Однако лечить Валю было нечем. Узники меняли свои посылки на лекарство и этим в какой-то мере способствовали выздоровлению товарища.
Однажды в барак зашёл комендант лагеря. Он остановился возле Валентины, оглядел её и дал команду убрать. Валя нашла силы подняться, чтобы крикнуть фашисту в лицо:
- Я ненавижу вас всех. Стреляй. За нас скоро отомстят.
Любовь Ивановна поспешно отстранила Валентину и объяснила коменданту, что у девушки плеврит, что она - опытный врач, и что её надо обязательно вылечить.
Комендант, очевидно, поверил.
-Тогда сделайте операцию, - согласился он. - Медицинский инструмент возьмите в мужском лагере.
Но сделать операцию было негде: всюду гулял ветер. А требовалось вырезать прежде два ребра, чтобы оголить лёгкие. Девушку разогревали спиртом, вводили специальный раствор в лёгкие, а затем сама Любовь Ивановна высасывала его. Когда приходили машины за покойниками и лежачими больными, Валентину снова и снова выдавали за врача и ссылались на приказ коменданта вылечить её. Общая забота вырвала Валю из цепких объятий смерти.

Болезнь оставила неприятные последствия. Выпали волосы, девушка стала хрупкой. На вид ей можно было дать 13 лет, не больше. Валентине прописали детский паёк.
Но самое страшное было то, что она не могла ходить. Много месяцев потребовалось, чтобы Валя снова стала на ноги. В это время в Германию готовился второй эшелон с заключёнными. По достоверным сведениям, он был последним. Лагерь же будет взорван с оставшимися здесь узниками.
Ленинградский хирург Любовь Ивановна решила отправить Валентину со здоровыми девчатами.
- Прежде вас будет осматривать специальная комиссия, - говорила эта добрая женщина. - Сделай всё невозможное, но шагни хоть десять шагов, чтобы тебе поверили. Лишь бы уйти из этого лагеря!..
Не легко дались Вале эти шаги в жизнь, но она их сделала. И смотрелись они со стороны легко. Комиссия записала девушку в число эвакуируемых, и уже через несколько дней узников ожидал тоже известный концентрационный лагерь Равенсбрюк. За время карантина Валя немного поправилась, а когда пришло время работать, она уже была на ногах.
А ещё позже заключенных отвезли в Магдебург-на-Эльбе, где они жили в лагере "маленький Бухенвальд", а работали на военной фабрике.

Освобождали узников американцы. Однако германцы успели отбить эшелоны и отправить их к Берлину. На линии огня между гитлеровцами и американцами группе заключенных удалось бежать. Среди них была и Валя.
Это было 5 МАЯ 1945 года.