Воспоминания моего отца о Великой отечественной войне 1941 – 1945г.
Я Вольнов Максим Ильич, сын фронтовика Вольнова Ильи Ивановича. Мне 73 года, родился в 1941г. В г. Казань, мои родители, жившие в Москве и работавшие в Институте органической химии АН СССР, были в эвакуации.
Отец имел бронь, т.к. институт имел оборонную тематику. Но ушел на фронт добровольцем, т.к. имел совесть. В тяжелую годину он посчитал, что каждый солдат на фронте на счету. Был зачислен в химвзвод – рядовым необученным. Позже был переведён в противотанковый батальон. Их взвод вооружили противотанковыми ружьями. На марше ружьё несли два бойца. Первый номер нес ствол и сумку с патронами, второй тыльную часть.
Противотанковое однозарядное ружьё обр. 1941 г. системы Дегтярёва (ПТРД)[2] — советское противотанковое ружьё системы Дегтярёва, принятое на вооружение 29 августа 1941 года.
Предназначалось для борьбы со средними и лёгкими танками и бронемашинами на расстояниях до 500 м. Также из ружья мог вестись огонь по дотам, дзотам и огневым точкам, прикрытым броней, на расстояниях до 800 м и по самолётам на расстояниях до 500 м.
Во время Курской битвы (5 июля — 23 августа 1943 года; также известна как Битва на Курской дуге) их батальон находился южнее примерно в районе Белгорода.
Они видимо сильно выдвинулись в западном направлении. Отец стоял в наряде на наспех сооруженной вышке. На рассвете он наблюдал, как несколько «джипов» выехали из расположения части. В семь часов подъём. Старшего офицерского состава нет. Радист связывается с нашими и узнаёт, что часть в окружении. Ушли в лес. По общему решению решили закопать документы и знаки различия. К полудню решили послать разведку. Разведчики принесли весть, что наши цепью идут по полю. Выбежали из леса, навстречу нашим, а это немцы в наших шинелях. Так отец попал в плен. В плену назвался именем отца моей матери Волков Александр Николаевич.
Дело в том, что отец, сын российских революционно настроенных борцов за справедливость:
орловского писателя, члена партии «Социалистов Революционеров» (СР ов), депутата учредительного собрания Вольнова Ивана Егоровича и члена фракции «Бунд» в «Российской Социал-демократической Рабочей парии (РСДРП) Гольдберг Сары Григорьевны. Они встретились в Италии. Дед, как
преследуемый царским правительством за события 2005г. По решению партии СР ов был переправлен в Европу и поселился в Италии в обществе русских эмигрантов, которые являлись окружением А.М. Горького. Бабушка была выслана за пределы Российской империи, а так как она была студенткой консерватории её и выслали в Италию. Отец окончил Неаполитанский университет и работал в лаборатории Ферми, был специалистом по тяжелой воде (ядерная тематика). Он не хотел, чтобы это знали немцы и поэтому назвался именем отца моей матери.
Отец был узником концентрационного лагеря «Люкенвальде». Он не любил рассказывать о его жизни в лагере, на некоторые отрывки я помню. Помню, он болел тифом, но выжил. Однажды их поместили радом с пленными французами. Отец попросил, и француз бросил ему недокуренную сигарету. У русских пленных курева не было. Отец затянулся, даже пальцы посинели. На работах старались, пока часовой не видит работать медленно. По одному кусочку угля на лопату.
С названием лагеря «Люкенвальде» у меня две истории. Я купил шляпу и не обратил внимание, где она была сделана. Показал отцу, а там «Сделано в Германии в Люкенвальде» эта шляпа улетела в мусоропровод. Другая история. В начале семидесятых годов я был на выставке в ГДР в Берлине. К вечеру посетителей мало, разговорился с переводчицей Маргарэттой. Она мне поведала, что она не знает, когда в Германии была хорошая жизнь, а вот её родители говорят, что лучше всего было при Гитлере. Я поинтересовался, а где они жили. И тут меня обожгло, они жили в «Люкенвальде». Я ей говорю, что там был концлагерь, узником которого был мой отец. Она утверждает, что это не немцы, это фашисты, всё было секретно и жители нечего не знали.
Веной 1945г. с востока наступали Советские войска, с запада Американцы. В лагере произошло восстание. Массовый побег. Группа наших пленных, в которой был отец, выбежала на шоссе, по которому медленно двигалась колонна американских танков. Перед колонной шли несколько офицеров. Отец знал английский язык. Подбежав к офицеру, который шел впереди он попытался объяснить, что они совершили побег и з фашистского концентрационного лагеря. Офицер остановил его стеком, который был у офицера в руках. «Вы все грязные, у вас могут быть вши» - спокойно сказал офицер. Так доблестные союзники встретили моего отца. Вся группа, совершивших побег была построена, а их было более ста человек, и под американским конвоем направлена в лагерь для интернированных. В американской зоне они могли свободно перемещаться. В первый день они вышли на железнодорожную станцию. На путях стоял товарный поезд с продуктами. На всех вагонах была табличка «собственность соединённых штатов». Состав охранял негр. Отец объяснил ему, что они совершили побег из фашистского концлагеря, что они очень хотят есть. Часовой негр, сказал: «Откройте вон тот вагон и поешьте».
На допросе, беседе, с американскими спецслужбами отец честно, ничего не скрывая (союзники) рассказал, о своей жизни. Что он окончил Неаполитанский университет, работал в лаборатории Ферми по теме «тяжелая вода». Американцы заинтересовались, и сказав, что им нужны специалисты по тяжелой воде, сделали ему предложение иммигрировать в Америку. Отец объяснил, что он женат, у него есть сын, жена член КПСС. Американцы обещали, что вывезут жену и сына по дипломатическим каналам. Отец стоял на своём, он хочет вернуться в СССР.
Его и других, совершивших побег вместе с ним, вывезли в советскую зону и передали в комендатуру. На допросе майор сказал: «Ты же знаешь языки, давай ко мне адъютантом». Отец отказался, тогда тот сказал: «Ты чего такой не бритый, давай я тебя побрею». Хочешь домой, вон стоят теплушки, товарные вагоны, там собирают всех, кто хочет домой. Так отец попал в лагерь «СМЕРШ».
Каким-то образом отцу удалось сообщить маме, что они будут проездом в Москве. Видимо благодаря хлопотам жены А.М. Горького Екатерины Павловны Пешковой отцу разрешили свидание с мамой и мной.
Далее опишу картину, которая в моём сознании на всю жизнь. Киевский вокзал. Сквозь высокие окна, зал ожиданий пронизывают солнечные лучи. Отец, которого я никогда не видел, сидит на скамье, среди ожидающих. Он в солдатской шинели, подпоясан верёвкой, на пилотке звезда, вырезанная из консервной банки. Я бегу к нему. Так мы впервой раз встретились. Нас сопровождал полковник госбезопасности Фёдор Сергеевич. Мама просила его взять отца под расписку. Фёдор Сергеевич сказал: «Валя, он должен пройти проверку. Если я его сейчас заберу, не найдут ни его ни нас с тобой».
В СМЕРШе отец пробыл три месяца. Как он рассказывал, что его допрашивали молодые лейтенанты. Вопросы были типа: «Ты сдавал подполье в концлагере?». Вместе с отцом были солдаты, совершившие с ним побег из концлагеря. Видимо показания всех не расходились и благодаря этому и конечно хлопотам Екатерины Павловны отца освободили.