Моя бабушка осиротела в войну. После смерти ее мамы прадед женился снова и от его второй жены Елены Андреевны родились еще трое детей - Валентина (проживала с детьми и внуками в Златоусте в 1990 е, мы ездили с мамой к ним в гости, я была еще мала), Анна и Владимир. 

Все четверо детей выросли и в последствии много работали, помогая восстанавливать страну после тяжелых потерь Великой Отечественной войны. Многие правнуки Семена Васильевича сегодня с честью служат, защищая Родину.

Елена Андреевна Шкитина больше не выходила замуж, она растила детей, горюя о погибшем муже. В последствии след горя безотцовщины пролегает и через следующие поколения потомков прадедушки. Это известно мне достоверно по линии моей мамы - родившаяся в 1952 году в г.Златоуст моя мама Татьяна Леонидовна Шкитина (по отцу Перевышина) росла без родного отца (вероятно он бросил семью) до 8 лет с жестоким отчимом в деревне Михири Увельского района. Тогда, спасаясь от дебошира-мужа (не помню его фамилии) бабушка с дочкой сбежали из дома на проходящем камазе, прячась на полу кабины от возвращающегося с работы неадекватного супруга. Второй супруг бабушки Коломин Петр был мне настоящим дедом, я помню  о нем только хорошее.
Из своих ранних детских воспоминаний восстанавливаю смутную историю о том, что маму оставляли в яслях на круглосуточную 6-дневку, пока бабушка в колхозе помогала поднимать послевоенную целину, делая свой вклад в восстановление страны.
И получается, с младенчества моя мама мало знала материнской ласки, а бабушка не знала видимо ее совсем - хоть и помню только хорошее из скудных рассказов о мачехе Елене (моей тезке), но видимо все-таки и добрая мачеха по душевной близости не мать. 
Мне было 9 лет, когда умерла моя бабушка Анастасия, сумевшая из сироты встать на ноги, заработавшая похвалы в колхозе и вместе с мужем - трактористом - замечательный добротный светлый и теплый бревенчатый дом в селе Красносельское Увельского района Челябинской области, с большим и плодородным приусадебным участком, кормившим нашу небольшую семью. 
После смерти бабушки (13.01.1994), спустя примерно 1-2 года умер и мамин отчим  - дед мой Петр Коломин, в разгар разрухи 1990-х годов от горя после смерти бабушки заболела моя мама, к тому же заводы, где она работала инженером, зарылись, в маленьком городке Троицке и другую работу найти ей не удалось, мы голодали на скудное пособие по безработице, при том, что в это же время 2,5 года мы с мамой мотались по больницам - городским и областным, но вылечить язву маме так и не удалось и ночью 4 августа 1996 года практически на моих глазах (я только выбегала на улицу встречать скорую, которая не успела…) и на руках моего старшего брата, дома, мучаясь от страшной боли, мама умерла. Мне оставалось около месяца до возраста 12 лет. 

После ее смерти я 1 месяц до школы жила в деревне у двоюродного брата мамы - Виктора Жажакина и его семьи, ожидая пока меня брат с отцом в город заберут. После этого я росла практически беспризорником, познав понятие “мыкаться по теткам” на своем опыте, когда ты вроде бы ребенок, школьница, но по сути являешься ближайшим родственникам, пытающимся устраивать свою собственную жизнь, лишь с каждым днем все больше надоедающей обузой и лишним ртом.
Мой отец, с которым мама была в разводе с моего трехлетнего возраста (повтор безотцовщины), постарался стать мне папой, восстановить утраченные из-за развода добрые отцовские отношения со мной, но вскоре - 5 апреля 1999 года и он скончался на работе (тяжелая халтура на стройке в Челябинске, пока я одна жила в квартире в Троицке и ходила в школу, перебиваясь на копейки сиротской пенсии, и изредка отцу и старшему брату удавалось заработать мне на тетради, обувь и скудную одежду; мой папа был тоже инженер-конструктор, талантливый человек, получавший награды за оптимизацию рабочих процессов до того, как закрылись заводы в развал СССР). Так я стала круглой сиротой в 14 лет. 

И вот теперь, исходя из своего опыта выживания в качестве сироты, я могу видеть повторение разрушительного семейного сценария, который тянется еще с довоенных времен, со времен Революции, наверное. Еще я знаю, что в 1930-м году церковь в селе Кабанка, где до войны проживал мой прадедушка, ликвидировали и сделали в ее здании деревенский клуб, который и по сей день существует, но в другом здании - в 60-е обветшалое здание церкви снесли. И в маленьком этом селе церкви по сей день, увы, нет. И еще я помню рассказы о проклятии над моей семьей - которое произнесла какая-то женщина, войдя в дом (видимо моего прадеда) и увидев, что вместо столешницы используют в этом доме икону Богородицы из разобранной церкви. Церковь ликвидировали в 1930-м, моя бабушка родилась в 1932м, и тогда, вероятно при родах, умерла ее мама, чьего имени я пока не знаю, разыскиваю информацию.
Я не слишком суеверный человек, но нельзя отрицать, что войны и тяжкие кризисы народной веры несут разрушительное воздействие на многие поколения вперед, ломается семейный сценарий, горе и семейные душевные травмы передаются из поколения в последующее поколение. Здесь я делюсь памятью о нашем семейном герое и болью своей семьи, о которой я к сожалению мало знаю и очень хочу узнать как можно больше. 

И очень хочу сделать все возможное, чтобы исцелить трагические травмы свое рода, в котором не смотря ни на что рождались и жили очень сильные и добрые люди, которыми я горжусь.