Давид
Яковлевич
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
С 1939 г. сотрудничал в германском отделе Всесоюзного радиокомитета и в газете «Московский комсомолец»...» В той же автобиографии Володя упоминает о событиях, связанных с началом войны. «В 1941 г. (июнь) попал в студенческий батальон. Но 21 июля был отозван и работал помощником главного редактора по молодежному вещанию германского отдела ВРК и сотрудником радиогруппы ЦК ВЛКСМ...»
Дорога на фронт для парня, свободно владеющего немецким, оказалась трудной, его никак не хотели отпускать из Москвы. Лишь в ноябре Шейнцвит все-таки настоял на своем и добровольцем пошел в действующую армию. Но и тут пришлось поначалу служить далеко от передовой: вчерашнего студента назначили начальником дивизионной библиотеки. Однако Владимир не успокоился, пока весной 1942 года его не перевели в распоряжение политотдела 4-й ударной армии. Новая должность звучала необычно: диктор-переводчик звукоустановки.
Боевой путь
Работать приходилось, как правило, ночью. Под покровом темноты агитационный автомобиль выезжал на заранее выбранное для него место поближе к передовой. После этого диктор, расположившись с микрофоном в кузове, в окопе или в ином укрытии, начинал читать на немецком заранее подготовленное обращение к гитлеровским солдатам и офицерам. Динамики разносили голос на несколько километров вокруг.
В.Шляхтерман: «Вроде бы ничего героического, но на самом деле люди реально рисковали жизнью. У меня был друг, работавший в годы войны на таком «громкоуговаривателе». Помню его рассказы: «Дважды вести передачи из одного и того же места не рекомендовалось. Немцы пристреливали эту площадь. В последнюю мою передачу я только произнес в микрофон «ахтунг! ахтунг!», как рядом тут же взорвались две мины. Очнулся уже в госпитале — ребята выволокли меня».
Из отчета об агитационных передачах, которые организованы были для немецких войск на участке, занимаемом нашей 332-й стрелковой дивизией: «Всего с 31 мая по 2 июня 1942 года проведено 45 звуковых передач через МГУ-39... Текст читал техник-интендант 2-го ранга Шейнцвит с 22.30 до 23.30. Расстояние до противника 30–40 метров... Противник прерывал неоднократно передачи ружейно-пулеметным огнем».
«Вы только вдумайтесь: «расстояние до противника 30–40 метров»! Любой солдат запросто гранату добросит! За считаные минуты вражеские автоматчики подползти могут из своих окопов! А ведь читать обращения с такой рискованной позиции приходилось подолгу...»
Из донесения, составленного Владимиром Шейнцвитом: «...В Демидове противник в первую ночь в начале передач открыл ураганный пулеметный огонь, но в середине прекратил его. Во второй вечер пришлось менять позицию, т.к. противник днем вел пристрелку этой позиции артиллерией. Ночью появился немецкий самолет-корректировщик. Он бросил примерно в ста метрах от работавшей станции красную ракету. В окоп, в котором находились старший политрук Бикмаев, инструктор политрук Зильберман и начальник машины младший лейтенант Дроздов, упала немецкая граната, но не разорвалась...» Это эпизоды двух звуковых трансляций, а их счет шел на сотни.
За 8 месяцев 1942 года он провел на передовой около 2000 звуковых передач. Порой брал себе «в помощники» кого-либо из уже сдавшихся неприятельских солдат. Например, однажды под Велижем к нему привели для допроса пленного — рядового 257-го полка 83-й пехотной дивизии Вильгельма Штрайха. Напуганный немец охотно отвечал на вопросы, и Владимир решил взять его с собой на очередную передачу: пусть Штрайх через аппаратуру МГУ убеждает своих бывших соратников сложить оружие. Конечно, есть определенный риск: мало ли как может повести себя этот фриц, оказавшись рядом со своими, но дело того стоит. В итоге поздним вечером над окраиной Велижа прозвучало: «Солдаты 257-го пехотного полка! С вами сейчас будет говорить ваш однополчанин Вильгельм Штрайх!». А дальше уже сам Штрайх рассказал, что в советском плену не так страшно, как это расписывали офицеры из роты пропаганды, и это единственный способ спасти свою жизнь... Подобные агитпередачи с участием пленных проводили и коллеги Шейнцвита в других армиях, Главное политуправление армии (ГПУ) даже рекомендовало чаще задействовать сдавшихся немцев во время звуковых обращений к войскам неприятеля».
Воспоминания
Зимой 1942–1943 гг. под Великими Луками части 4-й ударной армии окружили немецкую группировку — свыше 7 тысяч человек. Чтобы предотвратить большие потери среди наших воинов при разгроме этого котла, советское командование решило провести первую за всю войну масштабную пропагандистскую операцию с целью принудить гитлеровцев сдаться. Ее поручили возглавить начальнику немецкого отделения 7-го отдела ГПУ полковнику И.С.Брагинскому, а его помощником стал Владимир Шейнцвит.
Была создана специальная агитационная группа из владеющих немецким языком солдат, офицеров и нескольких немцев-антифашистов. Всех их переодели в форму вермахта и поручили пробиться к командующему окруженными войсками подполковнику фон Зассу и склонить его к капитуляции. Наши лазутчики сумели пробраться в осажденный город, но когда они уже приблизились к входу в бункер фон Засса, его охрана проявила бдительность. Возникла перестрелка, но группе удалось вернуться к своим, хотя и потеряв нескольких человек убитыми».
Все-таки эта вылазка с русской стороны, а также проведенные при помощи МГУ-39 передачи-обращения к окруженным дали результат — тем более в сочетании с таким весомым аргументом, как начавшееся вскоре наступление наших войск на Великие Луки. Все больше немецких солдат выходили из окопов с поднятыми руками. В общей сложности сдались свыше 2500 оккупантов.
В.Шляхтерман: «Участие в великолукской пропагандистской операции было отмечено. В январе 1943 года по представлению начальника политуправления Калининского фронта командарм 4-й ударной генерал Галицкий «за образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество» наградил старшего лейтенанта Владимира Шейнцвита орденом Красной Звезды».
