РЕЙЦ Владимир Францевич 21 05 1919 п. Очер; призван Очерским РВК 15 11 1939; участие в войнах: финская 1939-40; Великая Отечественная; ст. сержант, авиамеханик; лыжный батальон 634-й сп (в войну с финнами); трехмесячная учеба на авиамеханика, 223-й бомбардировочный авиаполк (г. Карачев, начало войны); аэродром в Ростове на Дону, станице Пролетарской, около Сальска; 26-й авиаполк пикирующих бомбардировщиков г. Агдам; демоб. 1942, 1 ноября; боевые награды: мед. За победу над Германией; ранения: нет; без отрыва от производства закончил Очерский мехтехникум, получив специальность техник-технолог, работал на Очерском машзаводе механиком, ветеран труда.

Осенью 1939 г. призван в Советскую армию и отправлен в Красноярск, где и начал служить. Перед принятием присяги началась финская война.

Пройдя отборочные соревнования по лыжам, получил хорошие результаты. Нас одели в теплое обмундирование и отправили до г. Псков (ехали 17 суток). Там научили стрелять и бросать гранаты, зачислили в состав 634-го сп, в лыжный батальон. Стояли сильные морозы, не думали, что убьют, но думали, что замерзнем. Там встретил политрука по фамилии Серебрянников, хороший, душевный человек. Он мне пообещал: "Если вернемся живыми, тебя переведут в авиацию". Свое слово сдержал... К маю 1940 г. вернулись обратно в г. Красноярск, где я окончил школу младших авиаспециалистов в звании старшины. Изучали истребители И-16 и И-15 бис "Чайка".

Нас в количестве 33 человек, все авиамеханики, отправили на Москву, затем в г. Брянск. Стали отбирать, кого в какую авиацию. Я попал в 223-й бомбардировочный авиаполк, который находился в г. Карачев (между Брянском и Орлом). Война меня застала на боевом посту, был в наряде. Помню, бегут старшина и нач. караула, кричат: "Володя! Скорей, срочно на аэродром, на прогрев двигателей!".

Началась война. Бомбили Орел и ж/д станцию. Тут я попал под первую бомбежку, фашисты пронюхали про наш аэродром и нас срочно перебросили в Прохоровку (где в 1943 г. была танковая битва). Тут мы по-настоящему познали, что такое война. Летчики не вернулись с боевого задания, я как авиамеханик отправлял и принимал самолеты. Много боевых эпизодов: Соломака вез авиамоторы из Брянска, его зажгли "мессеры"; как наши зенитчики сшибли наш штурмовик "Ил-2"; как был загнут воздушный винт в "бараний рог"; как молодой летчик матерился при сбитии "Юнкерса"; как колхозники вилами прикололи фашистских летчиков и "Т-9"; как "Хейнкель"- разведчик шел на бреющем полете, и нам погрозил кулаком, бросил бомбу на Прохоровку, на цистерну и промахнулся — бомба попала в дом, воронка подходящая. Через фонарь кабины отлично было видно фашистскую рожу.

Далее военные дороги повели нас на юг. Ростов-на-Дону (Ростовский аэродром), станица Пролетарская (около Сальска), полк ближних бомбардировщиков. Далее Азербайджан, г. Агдам. 26-й авиаполк пикирующих бомбардировщиков "Пе-2", далее 11-й запасной авиаполк (г. Кировобад). В этом же полку служил Петр Александрович Бояршинов, об этом я узнал позже в разговоре с ним, уже работая на заводе.

Записано со слов женой. 6.06.2001

ПРИКАЗ ДЕВЯНОСТО ТРИ

Дальний бомбардировщик летел на восток. Часы показывали четверть пятого. Штурман, поколдовав над картой, объявил:

— Ну, вот почти и дома...

Под крылом — уже Белоруссия, но занятая врагом. Бортовой стрелок настороженно крутил головой, обшаривая взглядом горизонт: немецкие ≪мессеры≫ могли из любой тучки свалиться, как снег на голову.

Правда, их ДБ-3 не одинок в этом, временно ставшем чужим, небе. Воздушная армада советских бомбардировщиков возвращалась сомкнутым строем в сопровождении истребителей. Задание выполнено. Уничтожены скопления вражеской техники под Варшавой. Шел август сорок первого. А что было до этого?

...Стрелок родился в Очере, с детства увлекался охотой, лыжами и авиацией. На охоту начал ходить с самодельным ≪поджигалом≫. А когда на областных лыжных соревнованиях занял первое место, в подарок получил одностволку-ижевку. Работал на заводе токарем. Потом уехал в Пермь, учился на рабфаке и одновременно —в аэроклубе.

Призвали его в армию в 1939 году. Зачислили в школу авиамехаников. Когда началась финская, записался добровольцем в лыжный батальон, но до фронта не доехал —на Карельском перешейке наступил мир. Вернулся в Красноярскую школу, в сороковом ее закончил. Отечественная война застала его в авиации дальнего действия между Орлом и Брянском. Попал под первую бомбежку Орла.

Долго оставаться в механиках не собирался. Ему хотелось в небо. А приходилось чинить самолеты. При первой возможности или острой необходимости, но чаще всего благодаря своей настойчивости, иногда летал вместо стрелка. И это был у него одиннадцатый боевой вылет на бомбежку вражеских коммуникаций.

Не суждено было на этот раз их бомбардировщику вернуться на свой аэродром под Орлом. В районе Минска фашистские истребители зажгли правый двигатель. Двое из экипажа погибли еще в воздухе. Самолет, не выпуская шасси, сел на кочковатое болото около речки.

—Что будем делать? —спросил пилот, молодой парень, родом из-под Москвы.

Стрелок ответил коротко:

—Выполнять приказ 93.

Это означало: при вынужденной посадке на территории, занятой врагом, уничтожить полетные карты и самолет, пробираться через линию фронта к своим...

Неподалеку раздался хриплый многоголосый лай —за речушкой показались немецкие солдаты с овчарками.

Стрелок отверткой открыл люки, потом —бензокраны, обрезал стропы парашютов, смочил их бензином, поджег и бросил в фюзеляж, кабину, и бензиновые лужи под крыльями. Пилот, неискушенный горожанин, моложе стрелка года на два, предложил уходить на запад, ибо с востока путь отрезали немцы.

— От собак не уйдешь, —сказал на это бывший охотник и пополз среди кочек навстречу опасности. Летчик двинулся следом.

Пока немцы метались в поисках брода или моста, а потом задержались у горевшего самолета, пилот и стрелок достигли речки. В это время рванули бензобаки. Взметнулся фонтан огня. Полетели обломки.

Больше они ничего не видели, потому что минут пятнадцать лежали под водой, среди густой осоки, вцепившись в какие-то корневища на дне, чуть высунув на поверхность лишь нос и губы.

Вскоре лай овчарок стал удаляться ниже по реке. И опять пилот хотел уходить в противоположную от ищеек сторону — вверх по течению.

— По свежей росе далеко не уйдем, — сказал стрелок. — Пошли за ними. Фрицам это и в голову не придет...

Запутывая свои следы, часто заходя в воду, они добрались до леса, залезли на самое высокое дерево. Дальше идти было опасно. Да и очень хотелось спать. Начиналось утро. Взошло солнце. Устроились на вершине густой ели поудобней, привязались ремнями и тревожно дремали до вечера. А ночью двинулись дальше, на восток.

Им повезло: километров через семь неожиданно попали в руки армейской разведки. Правда, встреча оказалась негостеприимной. Задержанным надели наручники, а когда пилот стал доказывать, что он не фашист, ему надавали тумаков. Стрелок был более покладистым. Он упал вниз лицом и приговаривал:

— Ребята, полегче, полегче. Свои же!

Но разведчики их за своих не признавали: документов у задержанных не оказалось.

Привели к усатому партизанскому командиру. Там пилот показал спрятанную в сапоге красноармейскую звездочку, назвал номер части, фамилию командира. Пока проверяли показания, они сидели под строгой охраной.

А потом пилота и стрелка на У-2 переправили на Большую землю. В части еще надеялись, что они вернутся. И дождались. А дальше...

Дальше для автора наступил самый трудный момент: назвать фамилии героев этого рассказа. Пилота звали Александр Жданов. Стрелок — Владимир Рейц — сейчас работает механиком одного из цехов Очерского машзавода.

Дело в том, что Владимир Францевич решительно против того, чтобы писать об этом, а тем более называть его имя. За самоуправство приношу ему тысячу извинений. Он считает, что ничего героического не совершил, что ему довелось быть очевидцем настоящих подвигов наших летчиков и ≪технарей≫, а тут, дескать, ничего особенного...

Пусть даже так, хотя я и с этим не согласен. Он и его друзья точно выполнили приказ 93 по Военно-Воздушным Силам в годы войны.

Н. Рязанов; ≪ЗТ≫, 16 августа I960

Рейц Владимир Францевич // Книга памяти. 1941-1945. Очёрский район. Т. 2. - С. 384-386