На фронт, Василий Александрович, уроженец Кировской области, был призван в 1941 году. В октябре 1942 он был определен в состав 172-й стрелковой дивизии. 

Вот как начиналась служба на новом месте. Получили новенькие пушки, 76-миллиметровые, на резиновом ходу. Весь октябрь до седьмого пота гонял нас на полигоне сержант Анциферов. «Орудие к бою! Танки справа!” Седьмого ноября отметили 25-ю годовщину Великого Октября. Получили благодарность за хорошую выправку в торжественном марше. А уже девятого-десятого наш полк – 514-й – грузился в эшелоны.

Числа двенадцатого ноября ранним утром прибыли на станцию Бобров Воронежской области. Земля покрыта свежим снежком. Оглядеться не дали, поступила команда: быстрее выгружаться и уходить в степь! Возможен налёт. Так оно и случилось. Не успела последняя повозка покинуть посёлок, как в небе загудели самолёты. Позади со стороны станции доносились разрывы бомб, стрельба зениток.

Днём остановились на постой. Квартиры готовились загодя, разводили нас по хатам в сёлах Варваринка, Павловка, Ливенка. Местные жители относились к нам хорошо: старались получше устроить на отдых, делились картошкой. Конечно, расспрашивали о своих родных, тоже воевавших где-то, допытывались, не пересекались ли наши пути-дороги фронтовые.

Ночью снова марш.

В конце концов, батарея обосновалась в Гороховке. За Доном крутой берег, хуторок Самодуровка. На меловых горах прочно закрепился враг.

Командир первого артдивизиона Г.Г. Якименко:

«Разведчики установили, что перед нами стояла итальянская дивизия «Коссерия». За ними, во втором эшелоне, расположились немцы. Положение итальянцев окажется незавидным: с фронта будем бить мы, а с тыла союзнички. Это потом. А пока лейтенант П.Н. Кузнецов, очень способный художник, точно снял панораму вражеских укреплений, что впоследствии даже в тумане, в темноте позволяло нам вести точную артиллерийскую стрельбу.

Разведчиков попросили выяснить, что за стога сена стоят вразброс на том берегу. Оказалось, соломенными щитами были прикрыты, хорошо замаскированы орудия. Враг к обороне приготовился прекрасно. Траншеи вырыли в полный рост. Укрепили доты и дзоты. Впереди разбросали колючую проволоку, заминировали подходы. Жили с комфортом: землянки глубоко в земле, пол деревянный, стенки обшиты доской, отапливались, офицеры спали на пуховиках».

В те декабрьские дни разведка боем велась постоянно. А настоящее наступление первыми начали артиллеристы.

На рассвете был сильный туман, как молоко, ничего не видать. Получаем команду: «Приготовиться к стрельбе!» Цели, конечно, определены заранее. «Огонь!» – кричит телефонист, Анциферов повторяет приказ.

Уши заложило от стрельбы. Уже жарко. Сбрасываем шинели на снег...

Дон пришлось форсировать дважды. Первый раз пушка провалилась на льду, до самого ствола оказалась в воде.

Стали удобной мишенью для противника. Осколки, как шмели, летят кругом, визжат по льду. Когда огонь поутих, вытащили орудие на песчаный откос. Валенки намокли, стали стопудовыми. Стрелять начали, берег крут, снаряды не ложатся в цель. Вдруг свой атакующий батальон заденем. Пытаемся вытащить пушки на высоту, а она сплошь ледяная.

Попадаем на минное поле. Взрывом убит командир соседнего орудия, ранены друзья-пушкари.

С наступлением темноты пришлось вернуться на левый берег в Гороховку. А завтра мы возьмём эту клятую высоту. Поставим орудие на прямую наводку и будем глушить пулеметы противника. Войдём в Цапково. Ночью отобьём контратаку противника, пытавшегося отступить от Дерезовки через занятое нами Цапково.

Тяжкий бой нас ждёт на подступах к селу Ивановка в поле, какое я про себя называю “кровавым”.

Шли вперед спокойно, колонной. Вдруг крик: «Танки! Немецкие танки!» Сбрасываем пушку с передка. Разворачиваем орудие. Прямо на нас движутся сразу три машины. Наводчик припал к панораме и рукой показывает, куда подправить станину. Бронебойных снарядов не имели, заряжаем фугасные. Стреляем – первый танк закрутился на месте. Посылаю в ствол второй снаряд – опять удача! В том бою подбили и третий танк, потом ещё два. Его тоже ранят. Но немцы в атаку больше не поднимутся. На три пушки останутся живы лишь два артиллериста – наш командир и наводчик. На них натолкнётся командир дивизии и прикажет записать фамилии. Анциферова наградили орденом Красной Звезды, а Пылин получил медаль «За отвагу».

Из оперативной сводки штаба Шестой Армии:

“Противник … пытался контратаковать в направлении Самодуровка (ныне Донской). В результате боя и трёх залпов дивизиона Реактивных «Катюш» к 14.00 уничтожено до двух батальонов итальянцев.”

* * *

Пулемётчику Вдовину осталось памятным взятие села Ивановки:

«В атаку пошли под покровом ночи и до восхода луны. Вражеский пулемёт бил с церковной колокольни. Трассирующей очередью принудили его прекратить огонь. И – ни выстрела. Подполковник приказал: улицы – на прочёску! А враг отступил, выкуривать его не пришлось».

Среди наступавших находился и житель Новой Калитвы Никита Стефанович Пархоменко. Накануне командир отпустил его на часок заглянуть домой, но там солдат нашёл лишь пепелище на родимом подворье. Зато в Ивановке ему повезло: встретился с сестрой. Правда, то свидание оказалось последним. Пархоменко погиб.

Оружейный мастер, Анатолий Алексеевич Лобастеев, житель Нижнего Новгорода:

«Сам себе удивляешься, что запоминается. Приказали прочесать лес. Пока собирались, подумал: убьют – сало останется. Начал жевать – в горло не лезет.

Тяжёлые бои вели между Первомайском и Криничным. Там понесли потери. После говорили: человек четыреста похоронили.

Поручили мне проверить два новеньких станковых пулемёта с подозрением на заводской брак. Оказалось все проще: летняя смазка застыла. Сменил её на зимнюю – готово оружие, никого винить не надо.

Запомнилось еще: старушка убивалась, доктора искала: фашисты её дочь зверски изнасиловали, бутылку меж ног загнали. И тут же пленного немца привели с обмороженными кистями рук.

Карта немецкая мне попалась. До чего же подробная: родничок, одинокое дерево в поле. Всё нанесено».

Начальник штаба 1-го дивизиона 134-го артполка Олег Николаевич Воскресенский, житель Новгорода:

«Хочу сказать о тех, кто, себя не жалея, брал эти безымянные высоты, освобождал села на Дону. Среди них были киевляне, ленинградцы, не удивляйтесь, из Удмуртии. Киевский оружейный завод «Арсенал” эвакуировали в Воткинск. На фронт мастеров не отпускали. Решили создать свой артиллерийский дивизион.

Во внеурочное время сделали для себя пушки – 45-миллиметровые, противотанковые. После работы выходили на полигон, учились подбивать движущиеся мишени.

В бой вступили не просто оружейники – хорошо подготовленные воины».

Корреспондент дивизионной газеты Николай Алексеевич Фадеев, житель украинского города Ровно:

«Когда шёл за наступавшими в Цапково, слева и справа ещё гремел бой, а навстречу уже вели пленных. Три-четыре солдата сопровождают пол тыщи человек.

В селе ещё стояла виселица. Там я записал рассказ учительницы Савельевой. Фашисты схватили инструктора Новокалитвенского райкома партии Якова Виткалова, уполномоченного наркомата заготовок Бутко и его 65-летнего отца. Привязали троих к столбу, с подветренной стороны разожгли костёр. Дым разъедал глаза. Сердобольные жители пытались казнимым подать воды попить. Отгоняли прикладом. Вечером собрали людей и принародно повесили коммунистов.

На передовой я услыхал о комсомольце Харченко. Раненый не ушёл с поля боя, продолжал бить врага. Записал ещё немало фамилий отличившихся воинов. В редакцию возвращался поздней ночью. Лёд на Дону сплошь залит водой. Взял в руку палку, чтобы не провалиться в пробитую снарядом прорубь. На ощупь перебрался на левый берег. Валенки, конечно, мокрые, враз обледенели. В три часа ночи еле добрался, на ногах едва держусь, редактор взял блокнот. Вместе разделили его на три части, чтобы быстрее диктовать материалы в номер.

Советская боевая операция "Малый Сатурн" тоже оправдывала свое название. Свыше тысячи танков пошли в прорыв. Только вперед! Для пехоты оставались позади опорные пункты противника. Стальные машины дерзко уходили в рейд по глубоким вражеским тылам. Нарисованные на штабных картах стрелы - направления главного удара - превращались в явные "кольца" новой западни.

А «внезапное окружение, по мнению начальника отдела военно-исторической службы армии США Эрла Земке, является катастрофическим событием, которое можно сравнить с землетрясением или другим стихийным бедствием. На картах позиции окружённых армий часто имеют форму правильной геометрической фигуры. В реальной боевой обстановке рубежи обороны окружённых войск непрерывно рассекаются на части. Находящиеся в окружении воины вынуждены сражаться в обстановке постоянного шока при самой неблагоприятной обстановке. Линии коммуникации отрезаны, штабы не имеют связи с войсками, снабжение нарушено. Нападение противника может последовать с любых сторон. С момента, когда смыкается кольцо окружения, каждый находящийся в нём чувствует себя пленным. Смерть находится и впереди, и сзади; дом представляется далекой мечтой. Повсюду царят паника и ужас. Как командиры, так и подчинённые думают только о бегстве. Однако со всех сторон находится враг. Необходимо переправляться через реки, обходить армии противника, в которых сотни тысяч солдат. Каждый день приходится проделывать многокилометровый тяжёлый и опасный марш.

С первого же момента окружения во много раз возрастает обычное в бою чувство замешательства, поскольку противник атакует именно те участки, на которых сложнее организовать оборону. По мере развития наступления противника, окруженцы всё больше перестают контролировать обстановку, теряют способность организовать свои силы для согласованного противодействия».

Всё это имело место и в донской степи. Сквозь минные поля, сквозь шквал огня и лютую непогоду 17-й танковый корпус генерала Павла Полубоярова, сметая итальянские и немецкие заслоны, первым выполнил свою тактическую задачу. Ударом с донского Осетровского плацдарма прорвали оборону противника - и взяли Кантемировку. Село и железнодорожная станция были важной базой снабжения немецко-итальянских войск. По магистралям через Ворошиловоград, Харьков сюда доставляли оружие и боеприпасы, амуницию и провиант, считай, прямо на линию фронта. С аэродрома Гартмашевка по "воздушному мосту" самолётами отправляли грузы в сталинградский "котёл". Вот почему фашисты превращали Кантемировку в мощный узел сопротивления. На пути к ней стояли укреплённые заслоны в Писаревке, Талах.

Командир корпуса, будущий маршал бронетанковых войск Павел Полубояров попридержал в резерве часть сил. А когда разгромили вражеский передний край, то 66-я танковая бригада подполковника Ф.М. Лихачёва по бездорожью, полями, обходя укреплённые пункты стороной, вырвалась в глубокий тыл и вышла к Кантемировке с юго-восточной окраины. Её поддержали передовые подразделения 174-й танковой бригады подполковника В.И. Шибанкова. Тут наших немцы и итальянцы не ждали. Дерзкий манёвр ошеломил врага.

Ветераны вспоминают: на железнодорожных путях эшелоны с грузами стояли, а улочки слободы были запружены автотранспортом, тракторами, свежей боевой техникой. Экипажу лейтенанта Александра Орлова удалось с высоты расстрелять паровоз и уничтожить мост через речушку на главной дороге. Но удобная боевая позиция на всхолмье оказалась тоже небезопасной. Танк подбили снарядом, а затем обезноженную машину разнесли бомбовыми ударами с воздуха. Но Орлов уже с автоматом штурмовал вокзал, где вступили в бой с брони десанты пехоты. Им явилась подмога. Танкисты освободили наших военнопленных, вооружили их. Необычный стрелковый полк в шестьсот бойцов сразу стал силой. Очистить Кантемировку от фашистов удалось лишь к ночи 19 декабря. И до 21-го, до подхода основных сил, танковый корпус удерживал село в круговой обороне.

И вновь седлали легендарные "тридцатьчетверки" - лучшие танки Второй мировой войны. Орлов, девятнадцатилетний воин, принял новый экипаж, его товарищи остались в госпитале. Корпус совершал стальной бросок на юг в сторону Ростова, отсекая железнодорожную магистраль.

За проявленную отвагу 17-й по приказу Народного комиссара обороны получает почетное звание - 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус.

От Советского Информбюро 19 декабря 1942 года.

“На днях наши войска, расположенные в районе среднего течения Дона, перешли в наступление…

Прорвав оборону противника на участке Новая Калитва-Монастырщина, протяженностью в 95 километров, за четыре дня напряжённых боев продвинулись вперед от 50 до 90 километров.

Нашими войсками занято более 200 населённых пунктов, в том числе Богучар, Новая Калитва, Кантемировка, Талы, Радченское…

В ходе наступления разгромлены девять пехотных дивизий и одна пехотная бригада противника. Захвачено более десяти тысяч пленных…”

* * *

Огородников Василий Александрович геройски погиб 19 декабря 1942 года в ходе ожесточенного боя у деревни Гороховка. Похоронен в братской могиле в деревне Гороховка Ново-Калитвенского района Воронежской области.