Звание.

Подполковник.

Должность.

Командир 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, 24 Армии, Южного фронта (22.02.1942 - 26.06.1942). 

                  Подполковник НИКИТИН ЕВДОКИМ КЛИМОВИЧ, 31.07.1900, года рождения, место рождения - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Смоленская губерния, Рославльский уезд, уездный город Рославль (по административному делению: 1. СССР: РСФСР, Смоленская область, Рославльский район, город Рославль; 2. РОССИИ: Смоленская область, Рославльский муниципальный район, Рославльское городское поселение город Рославль), русский. Год призыва в РККА: 10.04.1919. Образование: 1. Гражданское (общее): Гимназия (в ?г.); 2. Военное: Военная академия (в ?г.). В Великой Отечественной войне, с 22.06.1941 года, в должности (последняя): Командира 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, 24 Армии, Южного фронта. Пленён: 26.06.1942 года: Украинская ССР, Харьковская область, в районе города Харьков. В плену: 1. Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); в н. вр.: УКРАИНА (Украї́на): Волынская область (Волинська область), Владимирский район (Володимирський район), Владимир - Волынская городская община (Володимир-Волинська міська громада), город Владимир (Володимир); 2. Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nuremberg - Langwasser), военный округ XIII – Нюрнберг (Nürnberg), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); в н. вр.: г.  Хаммельбург (Hammelburg), район Бад-Киссинген (Bad Kissingen), административный округ Нижняя Франкония (Unterfranken), федеральная земля Бавария (Bayern), ФРГ (Bundesrepublik Deutschland ); 3. Stalag VII A Моосбург (Moosburg), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); в н. вр.: г. Мосбург-ан-дер-Изар (Moosburg an der Isar), район Фрайзинг (Freising), федеральная земля Бавария (Bayern), ФРГ (Bundesrepublik Deutschland); 4. Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); в н. вр.: г. Дахау (Dachau), район Дахау (Dachau), административный округ Верхняя Бавария (Oberbayern), федеральная земля Бавария (Bayern), ФРГ (Bundesrepublik Deutschland), лагерный №23175. Допрошен 3.02.1943 года: “В царское время окончил гимназию. В советское время военную академию. Трудно определить образ мыслей: не большевистский, но национальный. Во всяком случае, не является другом Германии. Очень умный.”. В начале марта 1943 года в Мюнхенском лагере военнопленных, на Шванзеештрассе, под видом празднования дня рождения военнопленного красноармейца ПЕТРУШЕЛЯ РОМАНА ВЛАДИМИРОВИЧА, был образован подпольный комитет "БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ" ("БСВ"). В него вошли советские офицеры: майор ОЗОЛИН КАРЛ КАРЛОВИЧ, лейтенант медицинской службы ФЕЛЬДМАН ИОСИФ СОЛОМОНОВИЧ (выдававший себя за ГРИГОРИЯ ФИСЕНКО), лейтенант ГРОЙСМАН БОРИС ЛЬВОВИЧ (выдававший себя за МОИСЕЕВА ВЛАДИМИРА АНТОНОВИЧА), военный ветеринарный врач II ранга (майор) СТАРОВОЙТОВ ГЕОРГИЙ ЯКОВЛЕВИЧ, гвардии интендант 3 ранга (капитан) ЗИНГЕР МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ. В т. ч. организаторами “БСВ” являлась группа советских офицеров, в лагере советских военнопленных офицеров, в Мюнхен - Перлах (в Мюнхене-Гизинг на Шванзеештрассе), в основном участников обороны г. Севастополя: полковник ТАРАСОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ, подполковники: БАРАНОВ НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ, СЕРЕБРЯКОВ ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ, ШЕЛЕСТ ДМИТРИЙ СЕМЁНОВИЧ, ШИХЕРТ МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ; майоры: КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, КРАСИЦКИЙ МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ, МАКАРОВ, ОЗОЛИН КАРЛ КАРЛОВИЧ; батальонный комиссар БУГОРЧИКОВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (выдававший себя за лётчика ПЕТРОВА ИВАНА); интендат 3 ранга ЗИНГЕР МИХАИЛ ИЛЬИЧ; красноармейцы: КОНОНЕНКО ИВАН ЕФИМОВИЧ?, ПЕТРУШЕЛЬ РОМАН ВЛАДИМИРОВИЧ. Одними из руководителей подпольного движения “БСВ” стал полковник ХАЙРУТДИНОВ МУЗАГИТ ХАЙРУТДИНОВИЧ. “БСВ” существовал с марта 1943—1944 гг. и являлся одним из крупнейших подпольных формирований военнопленных во время Великой Отечественной войны. В начале 1944 года, организация БСВ была раскрыта, 22.03.1944 года, передан гестапо, подвергнут жестоким пыткам, доставлен в концентрационный лагерь Дахау. Из показаний бывшего узника концентрационного лагеря Дахау генерал-майора Тонконогова Якова Ивановича (15.05.1897 - 15.05.1985) от 11.02.1950 г., который говорил “о стойкости, проявленной в ходе гестаповского следствия советскими офицерами - участниками подпольной организации…. особо отмечал мужество майора ОЗОЛИНА К. К., который был настолько искалечен эсэсовцами, что на допросы его возили на тачке.”. С Великой Отечественной войны не вернулся: 4.09.1944 года, в группе из 90 советских офицеров, из "БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ", был выведен на плац концентрационного лагеря "ДАХАУ". Площадь оцепили автоматчики. Группу отвели к крематорию, где унтерштурмфюрер Гейт зачитал им смертный приговор Имперского управления СС. Затем приговоренным приказали раздеться и встать на колени, спиной к стрелкам. Казнь была произведена выстрелом в затылок. На следующий день, 5.09.1944 года, были расстреляны, оставшиеся два, в том числе интендант 3 ранга ЗИНГЕР МИХАИЛ ИЛЬИЧ. В списке расстрелянных порядковый №54. Родственники: РСФСР: 1. Ростовская область, город Ростов-на-Дону, ул. Горького, дом №253; 2. Челябинская область, город Челябинск, ул. Коммуны, дом 54, кв. №1, жена - Никитина Валентина Ивановна.

Данные из УПК (учётно - послужной карты, портал “ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 - 1945”).

Дата рождения 31.07.1900 ; 1900

Место рождения Смоленская обл., г. Рославль

Дата призыва 10.04.1919

Воинское звание подполковник

Воинская часть 1171 стрелковый полк 349 стрелковой дивизии 
                               897 стрелковый полк 242 стрелковой дивизии (I) 
                               326 стрелковый полк 21 стрелковой дивизии 
                               897 стрелковый полк

Место выбытия Харьков

Биография попал в плен

Учётно - послужная картотека.

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: 31.07.1900

Дата поступления на службу: 10.04.1919

Воинское звание: подполковник

Воинская часть: 1171 сп

Дата окончания службы: __.__.1941

Причина выбытия: Пропал без вести

Записи из БД офицеров ЦА МО РФ.

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: 31.07.1900

Место рождения: Смоленская область город Рославль

Воинское звание: подполковник

Дата выбытия: 26.06.1942

Именной список части.

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: __.__.1900

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 1171 сп

Воинская часть: 1171 сп

Картотека ранений.

Никитин Евдоким Климович

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 897 стрелковый полк

Воинская часть: 897 стрелковый полк

Дата выбытия: 25.08.1941

Причина выбытия: выбыл в отпуск

Госпиталь: ЭГ 375

Свидетельство о болезни.

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: __.__.1900

Дата и место призыва: __.__.1919

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 897 сп

Воинская часть: 897 сп

Дата выбытия: 06.08.1941

Госпиталь: МКВГ 1

Приказ об исключении из списков.

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: __.__.1900

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 1171 сп

Воинская часть: 1171 сп

Дата выбытия: __.__.1941

Причина выбытия: пропал без вести

Донесение о безвозвратных потерях.

Никитин Евдоким Климович

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 897 сп

Воинская часть: 897 сп

Дата выбытия: 31.07.1941

Причина выбытия: ранен

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: __.__.1900

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 1171 сп

Воинская часть: 1171 сп

Дата выбытия: __.__.1941

Причина выбытия: пропал без вести

Никитин Е. К.

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 897 стрелковый полк

Воинская часть: 897 стрелковый полк

Причина выбытия: погиб

Документ о военнопленных.

Никитин Евдоким Климович

Дата рождения: 31.07.1900

Место рождения: Смоленская обл., г. Рославль

Воинское звание: подполковник

Последнее место службы: 1171 сп

Воинская часть: 1171 сп

Причина выбытия: попал в плен

Место пленения: Харьков

Лагерь: шталаг 365

Лагерный номер: 23175

Дата пленения: 26.06.1942

Приложение:

1. 1171 стрелковый полк; 349 стрелковая дивизия ("RKKAWWII.RU", “Сайт посвящен соединениям РККА в годы Великой Отечественной войны.”: https://rkkawwii.ru/division/349sdf1 ); уточнение поисковика Геннадия Чернакова в отношении командно - начальствующего состава: 1. Правильного написания фамилии, имени, отчества; 2. Года: рождения, смерти, пропажи без вести; 3. Военной судьбы:

- 1171 стрелковый полк: 2.01.1942 - 06.10.1942.

В Действующей Армии: 

Командование.

Управление.

Командир: НИКИТИН ЕВДОКИМ КЛИМОВИЧ (31.07.1900, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Смоленская губерния, Рославльский уезд, уездный город Рославль - 26.06.1942, пленен: Украинская ССР, Харьковская область, город Харьков; в плену: 1. Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 2. Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nuremberg - Langwasser), военный округ XIII – Нюрнберг (Nürnberg), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 3. Stalag VII A Моосбург (Moosburg), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 4. Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 4.09.1944, расстрелян), подполковник, командир 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, 24 Армии, Южного фронта. Документы (порталы: 1. «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://clck.ru/3MLyNY ; 2. ОБД “МЕМОРИАЛ”: https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=272082368&p=1 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=272082368&p=2 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=1978030796 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=73835663 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=55766706 ); Личная страница на портале "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК": https://www.moypolk.ru/soldier/nikitin-evdokim-klimovich ;

- 349 стрелковая дивизия:

                 "История. 349сд начинала свое формирования 1 августа 41г. в районе Танаки, Карантинное Калмыкской АССР. В ее ряды шли преимущественно астраханские рыбаки, проходившие обучение в территориальных частях. Командиром соединения был полковник, затем генерал-майор Филипп Васильевич Брайлян, энергичный, немного вспыльчивый и суетливый, но знающий свое дело и требовательный человек. Он имел хорошую тактико-оперативную подготовку и достаточный опыт командования частями.

Формирование в основном было закончено к 1 октября 41г., однако некоторыми видами вооружения еще не была укомплектовано. Не были получены станк. пулеметы, отсутствовали 45мм орудия. До 15 декабря оставалась в районах своего формирования. Проходили занятия по боевой подготовке. К моменту выступления на фронт боевая подготовка дивизии расценивалась как удовлетворительная. Однако из-за отсутствия боеприпасов совершенно не проводились стрельбы из минометов, полковой артиллерии. По другим видам оружия были отстреляны только первые задачи. Несмотря на довольно длительный срок подготовки (относительно многих других соединений вступивших в бой осенью-зимой 41-42гг) - три с лишним месяца, из-за недостаточной подготовленности командного состава качество боевой подготовки было невысокое. Командный состав призванный из запаса не имел боевого опыта и слабую тактическую подготовку.

15 декабря выступила на фронт войдя в состав 57А.

На 10 января 42г. 349сд насчитыывала 12122чел., 353 пулеметов, 159 минометов, 33 полевых орудий.

21 января 42г. перешла в наступление в ходе Барвенково-Лозовской операции с задачей овладеть Богородичное, Голая Долина. Действуя в сложный условиях при сильном морозе и глубоком снегу в теч. 3-х дней вела бои вместе с 335сд. Форсировав Сев. Доне к 24 января овладела этими нп. Продолжая наступление овладела Краснополье-2. Немцы превратили насел. пункты в крепкие узлы сопротивления. В проделанных в стенах домов и подвалах амбразурах были установлены многочисленные пулеметные точки. Впереди на строились снежные окопы соединённые ходами сообщений. Сами нп были прикрыты минными полями и из глубины гарнизоны были прикрыты тяжелой артиллерией. Проволочные заграждения немцами не применялись, скорее всего из-за отсутствия лесоматериалов. Промежутки между насел. пунктами зачастую не занимались что позволяло нашим войскам беспрепятственно окружать эти гарнизоны.

К 27 января 1173сп занял Курулька 2, Пашково, Григорьевка. 1169 и 1171сп с боем овладели Ново-Николаевка. К 29 января Черемхово, Прелестное, Шаврово. В бою за Богородничное погиб командир 1169сп подп. Нелепин.Овладев Ново-Николаевка 1169 и 1171сп продолжали наступление на Знаменка и Черкасское на р.Сухой Торец (зап. Славянска). Противник закрепился в этих нп, наша артиллерия отстала в связи с тяжелыми дорожными условиями и снежными заносами. Понеся большие потери полки не смогли выполнить свою задачу и отступили. Возобновив 5 февраля наступление 1171сп овладел Ново-Явленка, но в дальнейших атаках на Михайловка, Лайровка успеха не имел.

С 12 февраля противник перешел в контрнаступление. Наши войска не закрепились в занятых нп и были выбиты из Яковлеки, Шаврово, Анна-Николаевка, Елизоветовка, Очеретино. В этих боях понесла большие потери. Комиссар 1173сп за плохую работы выявившуюся в ходе боев был отстранен от должности.

С 1 по 15 марта вела ряд боев по восстановлению своего положения. Вновь удалось овладеть Яковлевка, Ново-Яковлевка, Шаврово, Елизаветовка. 5 марта в бою под Елизаветовкой погиб командир 1173сп майор Алексеев. 12 марта 1942 г. дивизия входит в состав оперативной группы Южного фронта, в задачу которой входило в результате частной операции разгромить Славянско-Краматорскую группировку противника. В тот же день дивизия сосредоточилась в районе Шаврово, Михайловка, Петровка, Викнино и стала готовиться к боям. Но в этот день противник, предприняв сильную атаку, овладел Анна-Николаевкой, Елизаветовкой, Фидлерово и создал угрозу левому флангу 57-й армии. В связи с этим первоначальная задача группы изменилась и дивизия переходит в наступление с целью уничтожения прорвавшегося врага в районе Фидлерово. С 18 марта по 1 апреля наши части неоднократно пытались вновь овладеть Алисовка, Кантемирова, Александровка 2, но успеха не имели.

К 15 мая убыль личного состава была частично восполнена, однако его подготовка была плохая.

К середине мая 42г. занимала оборону в составе 9А на рубеже Ново-Бахметьево - Федоровка. Правее оборонялась 106сд, левее 335сд. Дивизии центра и правого крыла армии с середины апреля перешли к обороне начав оборудование прочных оборонительных рубежей. Однако неполная укомплектованность соединений, недостаток пт мин и колючей проволоки не позволял создать прочную оборону способную выдержать массированную атаку танков врага. На 15 мая дивизия имела 5646чел. личного состава, 8 122мм, 24 76мм, 13 45мм, 2 зен. орудий, 14 120мм, 71 82мм, 72 50мм минометов 132 станк., 409 ручн. пулеметов.

Утром 17 мая после мощно арт. и авиа подготовки немецкие войска атаковали части 9А в общем направлении на Барвенково. Оборона 349сд была атакована из района Славянска. После упорного боя 17 мая оборона дивизии была прорвана. Дивизия отходила на сев. берег р.Сухой Торец к Ново-Дмитровке. 18 мая остатки дивизии отходили к переправам через Сев. Донец в районе Червоный Шахтер где переправлялись на сев. берег мелкими группами и одиночными бойцами потеряв почти все тяжелое вооружения. Перед Северским Донцом попал под бомбежку артиллерийский полк. Артиллеристы укрылись в Жовтуновском урочище. К вечеру подошли немецкие танки. В районе сел Копанки и Малая Камышеваха дивизия была окружена. Зажатые со всех сторон противником в урочище Жовтуновское, штабисты дивизии отстреливались до последнего. Когда силы и боеприпасы иссякли, было принято решение закопать наиболее ценные документы дивизии на поле боя. Прижав остатки дивизии к берегу реки немецкие войска взяли много пленных. После сбора подразделения приводили себя в порядок. 29 мая передав личный состав и вооружение в 333сд понесшие большие потери 335 и 341 и 349сд выводились на переформирование в тыл армии. Но дивизия под Изюмом не погибла полностью. Было спасено знамя, в живых остались многие бойцы.

К началу июля 42г. занимала оборону во втором эшелоне 12А на рубеже рудн.Тошковка-Орехово. К 14 июля находилась в арм. резерве в районе Ворошиловграда. 16 июля Южный фронт начал отход из Донбасса на рубеж Ростовского УР. К 22 июля отошла сев. Ростова к Щепкин. Дивизия готовилась занять оборону во втором эшелоне частей 56А, когда стало известно о прорыве обороны армии в районе Генеральское. Танковые части 13тд противника и мд SS "Викинг" прорвались на подступы к Ростову в районе Красный Крым. Дивизия получила приказ перейти в контрнаступление на Б.Салы. Однако организовать эффективный контрудар не получилось. 23 июля танки противника прорвались на улицы Ростова. К исходу 24 июля дивизия отошла на юж. берег Дона в районе о.Зеленый, Нижнегниловская, Батайск. На плечах наших войск противнику удалось захватить переправу на юж берегу Дона в районе Батайска на который немедленно были переправлены пехотные дивизии 17А.

После отхода за Дон в составе 56А остались 339 и 349сд вместе с 16сбр, 76 и 81 мсбр. Всего армия насчитывала 10227чел., из которых 4996 акт. штыков, 6 танков, 32 орудия, 133 ручн и 74 ст. пулемета. На плечах переправлявшихся у Ростова частей немецким войскам удалось захватить плацдарм который непрерывно расширялся. 28 июля части 56А отошли за р.Кагальник. 349сд отошла на участок Иваново-Шамшевский, Новобатайский. Южный фронт с 28 июля упразднялся, а его части передавались в состав Северо-Кавказского фронта маршала Буденного.

1 августа частям 56А (339, 349, 30сд 76сбр) было приказано занять оборону по берегу р.Кубань от Тежимбекской до Краснодарского обвода. Дивизия занимала оборону в вост. части обвода города обороняя район Пашковский. До 8 августа занимала оборону на Краснодарском обводе совершенствуя ее. Атаки на Краснодар с с-в 8 августа были отражены, однако на с-з обнаружив слабый стык между 30 и 339сд немцы прорвали здесь оборону и прорвались к окраинам города. В течении 9 августа за Краснодар шли бои в результате которых город пришлось оставить. Вечером 10 августа в 19:00 группа автоматчиков противника прорвалась к КП дивизии в районе переправы Пашковская. Все в панике бросились на левый берег Кубани. Создалась угроза захвата переправы противником. Тогда НШ подп. Костюк силой оружия остановил паникеров, восстановил порядок и организовал оборону переправы. Вскоре подошедшими резервами враг был отброшен из района переправы. 11 августа дивизия отошла на юж. берег Кубани. Немцы полностью овладели р-ном. Пашковский но переправиться на юж берег враг не могли. Под прикрытием артподготовки и танков немцы предприняли несколько попыток навести переправы однако слаженной работой наших артиллеристов отряда бронекатеров Кубанской флотилии эти атаки были отражены.

14 августа после мощной 2 часовой артподготовки нашего переднего края и удара авиации немецкие войска начали форсирование Кубани на широком фронте от Марьянской до устья р.Лаба. Вооружение дивизии на 13 августа не впечатляло воображение. В дивизии было 4251 винтовка, 325ппш, 8 рпд, 23 ст. пулем., 1 зен. пулем., 196 птр, 14 45мм, 8 76мм орудий, 21 50мм миномет, 45 82мм минометов, 8 120мм минометов. Было очень мало боеприпасов. 0,3бк 82мм мин, 05бк 76мм снарядов. Также дивизию поддерживал 1195гап также имевший мало снарядов. На участке 349сд до полка пехоты форсировали реку в районе Эдепускай, Шабанохабль, Калиновский. Полки 349сд предприняли неоднократные контратаки. К вечеру практически закончились боеприпасы. 7 120мм минометов из-за отсутствия мин отправили в тыл. Тем не менее дивизия вместе с подошедшей 30сд в целом сдерживала продвижение противника с занятых плацдармов отойдя на неск. км от реки и оставив нп Лакшукай, на правом флаге части противника продвинулись еще дальше. На участке левофланговой соседей 76сбр положение было хуже. Немецкая 9пд прорвалась вдоль жд захватив ст.Афипскую. Правее через р.Пшиш переправились словацкие части, а от Майкопа на Хадыженскую прорвались моторизованные части LVIIТК противника. 15 августа отошла на зап. берег р.Псекупс. Медленно оттесняемая на юг немецкими 198пд и словацкой мд к 17 августа отошла в предгорья Кавказа на рубеж Бакинская, Красноармейское. 18 августа 1169сп выступил согласно приказу из Пензенской к Саратовской для смены 1171сп. Однако к моменту подхода полка Саратовская оказалась уже занята противником. Полк занял оборону юж. Саратовской седлая дорогу на Горячий Ключ. В течении дня 1173сп был выбит из Пензенской отступив на ю-в. 1171сп вел бой за Калужскую и тоже был вынужден отступить под атаками врага. За день потери дивизии составили более 700чел.. Противник в течении 19 августа смог продвинуться вдоль долины идущей от Саратовской и выйти к окраине Горячего Ключа. 20 августа наши войска были выбиты из Горячего Ключа, но два стрелковых полка дивизии продолжали обороняться с-з этого поселка.

До середины сентября 42г. дивизия оборонялась в горах между Ставропольской и Горячим Ключем. Правый фланг дивизии опирался на позиции на г.Лысая. В сентябре было принято решение о расформировании 261 и 349сд. Их штабы выводились в Закавказье для нового формирования. Боевые части 349сд передавались на пополнение 353сд.

В Новороссийске матчасть была передана новым подразделениям, а остатки дивизии были передислоцированы в Армению, в Кировакан для укрепления границы.";

Состав:

1169 стрелковый полк. Командир: ЧЕРЕДНИЧЕНКО МИХАИЛ ИГНАТОВИЧ (1.05.1910, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Екатеринославская губерния, Славяносербский уезд, Черкасская волость, село Хорошее - 18.08.1942, РСФСР, Курская область; пропал без вести), старший лейтенант. Период командования: 13.05.1942 - 18.08.1942. Документы (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surli.cc/hpvmtn );

1171 стрелковый полк. Командир: НИКИТИН ЕВДОКИМ КЛИМОВИЧ (31.07.1900, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Смоленская губерния, Рославльский уезд, уездный город Рославль - 26.06.1942, пленен: Украинская ССР, Харьковская область, город Харьков; в плену: 1. Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 2. Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nuremberg - Langwasser), военный округ XIII – Нюрнберг (Nürnberg), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 3. Stalag VII A Моосбург (Moosburg), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 4. Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 4.09.1944, расстрелян), подполковник, командир 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, 24 Армии, Южного фронта. Документы (порталы: 1. «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://clck.ru/3MLyNY ; 2. ОБД “МЕМОРИАЛ”: https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=272082368&p=1 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=272082368&p=2 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=1978030796 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=73835663 ; https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=55766706 ); Личная страница на портале "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК": https://www.moypolk.ru/soldier/nikitin-evdokim-klimovich ;

1173 стрелковый полк. Командир: ИВАНЧЕНКО ВЛАДИМИР СЕМЁНОВИЧ (15.06.1910, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Иркутская губерния, губернский город Иркутск - 23.11.1955, уволен в запас), подполковник (полковник). Период командования: на 10.07.1942. Документы (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surl.li/uvisic );

906 артиллерийский полк.

22 отдельный истребительно-противотанковый дивизион.

447 зенитная артиллерийская батарея (630 отдельный зенитный артиллерийский дивизион).

349 минометный дивизион.

405 разведывательная рота.

623 саперный батальон.

794 отдельный батальон связи.

428 медико-санитарный батальон.

421 отдельная рота химзащиты.

171 автотранспортная рота.

197 полевая хлебопекарня.

349 дивизионный ветеринарный лазарет.

598 полевая почтовая станция.

798 полевая касса Госбанка.

В Действующей Армии: 2.01.1942 — 06.10.1942.

Командование.

Управление.

Командир: РУЗНЯЕВ МИХАИЛ ГАВРИЛОВИЧ (7.11.1900, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Санкт-Петербургская губерния, губернский город Санкт-Петербург - 28.07.1942, РСФСР, Ростовская область, в районе города Ростов-на-Дону; ранен при переправе и умер от ран; захоронен: РСФСР, Ростовская область, Аксайский район, станица Ольгинская, ул. Ленина, 78, братское воинское захоронение), полковник. Период командования: 1.05.1942 - 30.06.1942. Документы, личная страница (портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://surli.cc/zidxgd );

2. Подполковник НИКИТИН Е. К. в:

- "Списке подпольной антифашистской организации советских военнопленных "БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ" (БСВ).", увековеченных на портале “БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК”. Полная версия на личной странице майора КРАСИЦКОГО М. Л. на портале "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК": https://www.moypolk.ru/soldier/krasickiy-mihail-lvovich ;

- “Списке, из 92 фамилий, членов подпольной антифашистской организации советских военнопленных “БРАТСКОГО СОЮЗА ВОЕННОПЛЕННЫХ”, расстрелянных в концентрационном лагере Дахау (Konzentrationslager Dachau), военный округ VII – Мюнхен (München), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich) 4.09.1944 года.” (портал “ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 - 1945”: https://goo.su/cepPzUU ). Полная версия, с дополнениями, на личной странице майора КРАСИЦКОГО М. Л. на портале "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК": https://www.moypolk.ru/soldier/krasickiy-mihail-lvovich ; графа 12, с поимёнными, краткими биографическими справками, в отношении: 1. Правильного написания фамилии, имени, отчества; 2. Года: рождения, смерти, пропажи без вести; 3. Военной судьбы; поисковики: Марина Высоцкая, Геннадий Чернаков;

3. "Список всех шталагов, офлагов и дулагов на территории Рейха и оккупированных Германией стран" ("Благотворительный Фонд развития культуры": https://www.rigacv.lv/salaspils/spisok_lagerei  ); "Немецкие лагеря военнопленных во время Второй мировой войны" (Исследовательская работа: Alexander Gfüllner, Aleksander Rostocki, Werner Schwarz; СОЛДАТ.RU: https://www.soldat.ru/force/germany/camp.html/ );

4. Фотографии:

- личная подполковника НИКИТИНА Е. К. (портал портал «ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 – 1945»: https://clck.ru/3MLyNY );

- Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien); портал “ОДНОКЛАССНИКИ”, опубликовал Александр Азнагулов: https://surl.lu/rzcniu ):

авторское описание:

“Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien); Военнопленные Красной Армии.” (газета “СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО”, 1.02.1916, опубликовал Колотуша Василий: https://surli.cc/fxaier );

“Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien). Мемориал погибшим военнопленным Красной Армии.” ("LiveJournal", 1 Juni 2012: https://surl.li/znyinu );

- Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nuremberg - Langwasser); “392nd Bomb Group”: https://b24.net/powStalag13.htm ):

авторское описание: 

“Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nürnberg-Langwasser). Общий вид.” (2);

“Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nürnberg-Langwasser). Построение военнопленных Красной Армии.”;

“Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nürnberg-Langwasser). Военнопленные в бараке.”;

“Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nürnberg-Langwasser). Вышка охраны.”;

- StalagVII A Моосбург (Moosburg); "АВИАЦИЯ СГВ": https://www.sgvavia.ru/forum/730-527-5 ):

авторское описание:

“Stalag VII A Моосбург (Moosburg).Лагерные ворота и вышка охраны.”;

“Stalag VII A Моосбург (Moosburg). Военнопленные Красной Армии.” (фотографии №№ 2-4);

“Stalag VII A Моосбург (Moosburg).Указатель на лагерное кладбище.";

“Stalag VII A Моосбург (Moosburg). Лагерное кладбище.”;

- “Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau). Советские военнопленные" (”Факты"; "Бойня в Дахау": https://clck.ru/34irfY );

5. Информация о плене и обстоятельствах гибели:

- Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien); портал “ОДНОКЛАССНИКИ”, опубликовал Александр Азнагулов: https://surl.lu/rzcniu ):

              "История. Один из самых известных офлагов на оккупированной территории СССР – Владимир-Волынский.
За полгода во Владимир-Волынске, по одним сведениям из 12 тысяч пленных офицеров к весне 1942 г. в живых осталось 700 . 
В сентябре 1941 г. немецкие оккупанты организовали в городе Владимир-Волынске концлагерь для военнопленных солдат и офицеров Красной Армии, под названием «Офлаг-ХІ-А». В 1942 г. этот концлагерь стал называться «Шталаг-365», позже – «Норд-Офлаг-365». Таким образом, все эти названия относятся к одному и тому же концлагерю.
Лагерь состоял из двух отделений. На северной окраине города, по ул. Ковельской (казармы военного городка), было отделение для военнопленных офицеров. Рядовые солдаты содержались на западной окраине города, по ул. Устилужской. Этот солдатский лагерь известен под названием «панцирного»".

Вспоминает бывший командир роты связи 34 стрелкового полка,  75 стрелковой дивизии (I формирования), 66 стрелкового корпуса (I формирования), 21-й Армии (I формирования) старший лейтенант Алексей Никонович Лисичкин (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: ЛИСИЧКИН АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (2.03.1908, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Самарская губерния, Самарский уезд, Богдановская волость, село Сарбай - 09.1941, пленён: Украинская ССР, Сумская область, Лебединский район, в районе хутора Михайловка; в плену: Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 1945, освобождён, репатриирован, прошёл специальную проверку контрразведки “СМЕРШ” в ? запасном стрелковом полку, ? запасной стрелковой дивизии; 1945, уволен в запас; 28.12.1994, Казахская ССР, Кустанайская область, город Рудный, городское кладбище, индивидуальное захоронение), старший лейтенант, командир роты связи 34 стрелкового полка, 75 стрелковой дивизии): "…В конце сентября 1941г. начальник штаба 34-го сп Козьмин получил приказ группами выходить из окружения. Я вошел в группу батальонного комиссара Гребнева. В ночное время мы шли на восток. В районе хутора Михайловка Сумской обл (севернее Лебедина) наша группа вступила в бой с большой группой немцев и полицаев, где был убит батальонный комиссар Гребнев, а меня и ст.лейтенанта Горобченко П. взяли в плен. Утром немцы увезли нас в лагерь в г.Кременчуг. Из Кременчуга нас пленных офицерского состава увезли в лагерь в/п г.Владимир-Волынск. Там я встретил нач.штаба 75-й сд майора Гаврюшенко, лейтенанта Владико, лейтенанта Сипайло, инженера Тумановского П. (из Куйбышева), Лейнова, ст.лейтенанта Тушина.
В этом лагере ежедневно умирали и расстреливали 50 и больше человек. Умерли: Тумановский, Горобченко, Тушин, был расстрелян Лейнов…".

Вспоминает узник лагеря Владимир-Волынск Соколовский Ю. Б. (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: СОКОЛОВСКИЙ ЮРИЙ БОГУМИЛОВИЧ? (1924, РСФСР, Московская губерния, Коломенский уезд, уездный город Коломна? - 14.08.1941, пленён: Украинская ССР, Днепропетровская область, Криворожский район, в районе города Кривой Рог; в плену: Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich), лейтенант?, командир взвода конных разведчиков 983 стрелкового полка, 253 стрелковой дивизии): “… 27-28 сентября нас погрузили в поезд, выдали по килограмму-полтора хлеба, и возили пять суток до города Владимир-Волынска, не выгружая и не давая возможности выйти оправиться. 3 октября 1941 года мы прибыли во Владимир-Волынск. Большинство народа так обессилело, что не могли выйти из поезда, не могли двигаться. Нас погнали в лагерь для военнопленных. Здесь я пробыл полтора года.”.

Лагерь был размещён возле казармы Пилсудского: само здание казармы принадлежало до войны какой-то советской стрелковой дивизии . На протяжении нескольких дней сюда согнали около 8000 офицерского состава. Наиболее характерным из жизни военнопленных в этом лагере является то, что из восьми тысяч человек офицеров, которые находились в этом лагере, умерло и было расстреляно 3 тысячи человек, это по записям, которые были в госпитале. Списки эти находились у старшего лейтенанта госпиталя Малеванчука, проживающего в данное время в Барском районе Винницкой области. В госпитале он работал писарем. У него были списки всех погибших, умерших от туберкулёза, поноса, сыпного тифа ...

Из письма бывшего прокурора 289 стрелковой дивизии военного юриста 2 ранга Виктора Павловича Колмакова (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: КОЛМАКОВ ВИКТОР ПАВЛОВИЧ (29.09.1913, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Енисейская губерния, Минусинский уезд, Маломинусинская волость,село Большая Иня - 09.1941, пленён: Украинская ССР, Киевская область; в плену: Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 04.1944, появился, отчислен из органов ВП, откомандирован в отдел кадров 4 Украинского фронта; 20.03.1973, Украинская ССР, Одесская область, город Одесса, Второе Христианское кладбище, индивидуальное захоронение), военный юрист 2 ранга (майор административной службы; советский, украинский учёный-криминалист, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой криминалистики Харьковского юридического института (1952—1957), директор Харьковского НИИ судебных экспертиз (1950—1957), заведующий кафедрой Одесского Государственного университета (1967—1973): "…В сентябре 1938 года вы меня командировали на учёбу в аспирантуру, я готовился быть квалифицированным криминалистом, написал диссертацию на тему «Методика расследования дел об убийствах при расчленённых трупах», диссертацию защитил 23.06.1941 года и в тот же день выехал на войну.
Воевал я до 29.09.1941 года, и в этот злополучный день я попал раненый в руки немцев. С этого времени начинаются мои страдания по лагерям немецких захватчиков. Меня сразу же расстреляли бы немцы, если б знали, что я прокурор, но я назвался другой фамилией, назвал совсем другое звание – интендант…
…Привезли нас, группу раненных командиров, в г.Владимир-Волынский, в так называемый «офицерский лагерь». Что он собой представляет? Бывший военный городок, несколько зданий обнесено колючей проволокой в 8 рядов, через которую пропущен электрический ток, на углах установлены пулемёты. В лагерь привезли нас всех голых и почти босых – немцы нас ограбили, сняли не только сапоги и верхнее платье, но и бельё. Люди кутались в лохмотья, куски мешковины, то ли и т.п. Ударил мороз, люди начали умирать. Дров не давали, помещения не отапливались, все окна выбиты, спали на цементном полу без соломы. До 9.11.1941 года, то есть ровно месяц не давали ни куска хлеба и ни капли воды или горячей пищи...".

Вспоминает бывший командир 9 роты 3 стрелкового батальона 275 стрелкового полка младший лейтенант Федор Иванович Леженин (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: ЛЕЖЕНИН ФЁДОР ИВАНОВИЧ (19.09.1913, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Самарская губерния, Бузулукский уезд, Неплюевская волость, деревня Алдаркино - 22.09.1941, пленён: Украинская ССР, Полтавская область, Оржицкий район, в районе посёлка Оржица; в плену: 1. Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 2. Oflag 62 (XIII D) Хаммельбург (Hammelburg), военный округ XIII – Нюрнберг (Nürnberg), Бавария (Bayern), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 1945, освобождён, репатриирован, прошёл специальную проверку коннтрразведки “СМЕРШ” в ? запасном стрелковом полку, ? запасной стрелковой дивизии; 8.08.1949, уволен в запас), младший лейтенант, командир стрелковой роты 275 стрелкового полка, 117 стрелковой дивизии): "… Мы перешли реку по машинам и двигались левым берегом р. Удай, а когда дошли до конца возможного, там уже не было куда, нас мужик перевез на лодке через Удай с левого берега на правый. И дошли до тупика, где река Удай впадает в реку Сула.
Нам необходимо было переправиться через реку Сула, и мы завязали бой ночью, а на утро рано они нас окружили и взяли в плен. Нам очень помешал раненный летчик. …После неудачного боя утром рано 22 сентября 1941 года немцы на 3-4 лодках переплыли через реку Суду, там, где Удай впадает в Сулу, в уголке, и прижали нас в уголок. Сопротивляться бесполезно, у нас стало много раненых, и не было боеприпасов, и осталось нас человек 15… …И погнали нас на станцию на погрузку: рядовых узбеков и нас офицеров. И повезли на запад, куда неизвестно. Наш вагон отцепили, а остальных повезли дальше… …Когда вышли из вагона, Сашка начпрод сказал: "Город Владимиро-Волынск", и повели в лагерь. Сашка сказал: «Вот я пришел в родные места". Тут стоял ихний полк, не помню, то ли танковый, то ли артиллерийский, тут он служил командиром взвода снабжения, так что звали мы его правильно. Тут был и лагерь для пленных офицеров. Там был лагерь и для рядового состава, как потом выяснилось. Когда завели в зону, то у ворот стояла группа командного состава, спрашивали нас, кто, откуда. Я всегда отвечал то из Куйбышева, то из Оренбургской, т.к. Приволжский военный округ охватывал две области: Куйбышевскую и Оренбургскую. Тут оказалось, встретили нас земляки из Куйбышева 117 сд 21 армии….".

Об условиях жизни, а точнее существования в лагере вспоминает В.П. Колмаков (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: КОЛМАКОВ ВИКТОР ПАВЛОВИЧ (29.09.1913, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Енисейская губерния, Минусинский уезд, Маломинусинская волость,село Большая Иня - 04.1944, появился, отчислен из органов ВП, откомандирован в отдел кадров 4 Украинского фронта; 20.03.1973, Украинская ССР, Одесская область, город Одесса, Второе Христианское кладбище, индивидуальное захоронение), военный юрист 2 ранга (майор административной службы; советский, украинский учёный-криминалист, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой криминалистики Харьковского юридического института (1952—1957), директор Харьковского НИИ судебных экспертиз (1950—1957), заведующий кафедрой Одесского Государственного университета (1967—1973):: “…9.11.1941 года началась регистрация, каждому командиру давали на доске личный номер и вешали ему на грудь, как каторжникам на одежде, как на верхней, так и на нижней, красной краской ставили на спине во всю спину «SU» (Soviet Union), на груди треугольник, на ягодицах два треугольника, в регистрационной карточке, кроме анкетных данных, писали личный № и дактилоскопические отпечатки пальцев, затем каждый подходил к немцу и снимал брюки, немец-врач осматривал половой орган и при этом устанавливал, кто еврей, кто не еврей. Евреев отделили и посадили в сарай, не давали им неи кушать, ни пить, затем в декабре 1941 года расстреляли 600 человек, сняли с убитых бельё и продавали. В то же время каждый день умирало от голода от 100 до 300 человек. Словом, из 12000 человек с осени 1941 года осталось к весне 1942 года 700 человек. Голод был такой, что мы съели всю траву в лагере, ремни, кости, рога, копыта, ободрали кору с деревьев и листья, съели сено, сапоги, предварительно поджарив их. А кормили нас так: утром «хлеб» - просо с опилками по 100-150 грамм и обед – 1 литр «баланды» - вода и отруби. В течение полгода не было бани, миллионы вшей заедали нас, разразился тиф, помощи больным не было никакой, их просто стаскивали в полуподвальное помещение и там вповалку на полу, в грязи умирали советские люди. В связи с тифом в феврале месяце немцы провели «мероприятие»: издали приказ – русский пленный не должен подходить к немцу ближе, чем на 15 шагов, если он будет ближе, то будет расстрелян, и стреляли немцы направо и налево. Установили «прогулку и физзарядку». Утром, в стужу при 40 градусах всех выгоняли на улицу голых и босых, и начиналась «физзарядка» - 3 часа, пока не падали замертво люди, босые отмораживали ноги. Видя, что некоторые люди не выходили из бараков – больные и абсолютно раздетые, немцы их стреляли в казарме или пускали огромных овчарок, и они разрывали на части пленных. Это я видел сам. Затем, чтобы окончательно уничтожить пленных командиров, немцы сняли со всех кожаную обувь и выдали взамен деревянные долблёные «голландские» колодки по 5-6 кг весом, и в этих колодках гоняли по 3 часа по лагерю бегом, падающих били прикладами и травили собаками, стреляли.”.

Чтобы спастись, пленные снимали колодки и по колено в снегу бежали голыми ногами, ноги отмерзали, несчастные падали замертво. Когда после такой «физзарядки» приходили в барак, то в лагере на снегу лежали 50-60 человек мёртвых. Чтобы ещё больше развлекаться, немцы приказали: с 8 часов вечера ни один человек не должен выходить из барака до 7 часов утра, если кто хотел пойти в уборную, или должен был оправляться под себя, или выходил на улицу, а тут его стреляли солдаты в виде развлечения. Тиф всё больше разражался. В январе месяце комендант лагеря Сталер приказал провести пленных через дезинфекцию. С пленных сняли всю одежду, положили её в бараках, зажгли серу и выгнали всех в нижнем белье на улицу. 5000 человек голые сидели сутки на улице, и умерло до 1000 человек. Затем повели в баню голых людей и там в холодном помещении, где вода замерзала, пленных держали, пока бельё «жарилось», но получить его не получили, бельё «сгорело», и тогда людей гнали в бараки в чём мать родила. От голода люди умирали, кто был жив – опух, ноги были, как брёвна, появилась цинга, плевриты, воспаление лёгких, дизентерия. Пленные-врачи пытались лечить людей хотя бы примитивными способами, но немцы в феврале месяце 1942 года собрали около 600 медиков и расстреляли их. В числе расстрелянных были 8 профессоров, в частности профессора Гринер, Зольцман и другие…";

Восстание военнопленных офицеров ("LiveJournal", 1 Juni 2012: https://surl.li/znyinu ): 1.06.1942 года во Владимир-Волынском немецком концентрационном лагере для военнопленных офицеров Красной Армии произошло крупное восстание.
Капитан Власов (Виктор Захарович), старший переводчик штаба Юго-Западного фронта и бывший сотрудник НКВД) создал подпольную группу из 30 военнопленных офицеров, которую возглавил полковник Старостин (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: СТАРОСТИН МАТВЕЙ ФАДЕЕВИЧ (1897, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Симбирская губерния, Сызранский уезд, уездный город Сызрань - 22.09.1941, пленён: Украинская ССР, Полтавская область, Миргородский район, село Сенча; в плену: Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 1.06.1942, бежал в группе; убит, в бою, при побеге), полковник, начальник штаба 67 стрелкового корпуса, 21 Армии). Подпольщики разработали тщательный план побега, включающий вхождение в доверие к администрации лагеря, последующий легальный выход за его пределы, убийство конвоиров и, наконец, побег. Обессиленные от недоедания, болезней и постоянных издевательств эсэсовских охранников советские офицеры почти сумели сбежать из фашистского плена. Почти. Элементарно не хватило сил. К тому же вынужденное передвижение по враждебной территории за сотни километров от линии фронта усугублялось настороженным отношением мирного населения Западной Украины, на поддержку которого явно не приходилось рассчитывать беглецам. 

Они были пойманы. Фашисты их расстреляли на глазах у всего лагеря, чтобы запугать остальных заключенных. Но советские офицеры и жили, и умерли, как герои. Жаль, что Родина так долго считала их в лучшем случае малодушными трусами, а в худшем предателями. Теперь пришло время, чтобы страна узнала своих героев. Мы публикуем письма и показания товарищей по плену геройски погибших офицеров Красной Армии. Из письма бывшего прокурора 289 стрелковой дивизии, военного юриста 2 ранга Колмакова Виктора Павловича (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: КОЛМАКОВ ВИКТОР ПАВЛОВИЧ (29.09.1913, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Енисейская губерния, Минусинский уезд, Маломинусинская волость,село Большая Иня - 04.1944, появился, отчислен из органов ВП, откомандирован в отдел кадров 4 Украинского фронта; 20.03.1973, Украинская ССР, Одесская область, город Одесса, Второе Христианское кладбище, индивидуальное захоронение), военный юрист 2 ранга (майор административной службы; советский, украинский учёный-криминалист, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой криминалистики Харьковского юридического института (1952—1957), директор Харьковского НИИ судебных экспертиз (1950—1957), заведующий кафедрой Одесского Государственного университета (1967—1973): 
«…18 июля немцы расстреляли капитана Власова Виктора Захаровича, бывшего старшего переводчика штаба Юго-Западного фронта и бывшего сотрудника Товарищ Власов, прекрасно зная языки, постоянно помогал пленным. Создав группу в 30 человек, 1 июня 1942 года он был на работе, зарывая на кладбище могилы, в которых были видны трупы умерших советских заключенных. Убив одного солдата и связав остальных, пленные сбежали, но немцы пустились за ними в погоню. 4 товарища – полковник Старостин, майор Неверов (уточнение поисковика Геннадия Чернакова: НЕВЕРОВ МИТРОФАН ПАВЛОВИЧ (21.11.1902, РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, Рязанская губерния, Ряжский уезд, Предтеченская волость, деревня Ефремово - 24.09.1941, пленён: Украинская ССР, Черкасская область в районе местечка Городище; в плену: 1. Stalag 355 Проскуров (Proskurow), Генеральный округ Волынь-Подолия (Луцк; Generalbezirk Wolhynien und Podolien (Luzk), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 2. Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien), Генеральный округ Восточная Волынь (Житомир; Der allgemeine Bezirk Ost-Wolhynien (Shitomir), Рейхскомиссариат Украина (Reichskommissariat Ukraine), Третий Рейх (Das Dritte Reich); 1.06.1942, бежал в группе; убит, в бою, при побеге), майор, командир 62 авиационной базы, Юго-Западного фронта) и 2 других прикрывали отход остальной группы, имея 4 винтовки и гранаты. Когда закончились боеприпасы, полковник Старостин бросился на немцев врукопашную. Но силы были неравны. Палачи привезли в лагерь 4 трупа, вернее не трупы, а куски человеческого мяса, и сложили их посреди лагеря, прогнав мимо них строем тысячи пленных. Через день привезли ещё двух человек и сразу же расстреляли. Всего поймали из бежавших 16 человек. Все они были расстреляны. Дополнительно, в виде «круговой ответственности» было расстреляно еще 300 невиновных человек. Наконец, 18 июля 1942 года привезли и товарища Власова, которого последним из бежавших, поймали около города Киева предатели-полицейские. Власова вывели для расстрела, поставили к стенке бывшего гарнизонного клуба и комендант расстрельной роты дал команду стрелять. Перед строем заключенных (для расстрела собрался весь лагерь) Власов провозгласил: 

«Я не бандит, я воин Красной Армии! Долой Гитлера! Да здравствует Советский Союз! Да здравствует товарищ Сталин! Ура!». Немецкие солдаты растерялись перед лицом такого героя и тогда сам комендант Сталер и его холуй переводчик-петлюровец унтер-офицер Максимишин, выдернув пистолеты, дали по 6 выстрелов в грудь патриота, а затем солдаты ещё дали 2 залпа в труп…Товарищ Власов оказался всё же жив и ночью его, полуживого, пленные врачи перенесли из морга в укромное место. Но утром немецкий врач осматривал морг и не нашёл трупа Власова. Начались поиски, немцы нашли его и выстрелили в него еще около десяти раз. Так погиб советский герой капитан Власов».

Вечная память всем советским солдатам, сложившим свои головы в боях с немецко-фашистскими захватчиками. И неважно, совершали ли они свои подвиги на фронте или в плену. Вечная память!".

Записки из преисподней (Stalag 365 Владимир - Волынский (Wladimir - Wolhynien). Военнопленные Красной Армии.” (газета “СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО”, 1.02.1916, автор Колотуша Василий: https://surli.cc/fxaier ):

           "Василий Иванович Колотуша – экс-дипломат в ранге Чрезвычайного и Полномочного посла РФ, который более 45 лет своей жизни провёл в странах Ближнего Востока, в годы СССР был самым молодым послом. Помимо дипломатической деятельности, Василий Иванович всю жизнь занимался изучением одной из мрачнейших страниц истории Великой Отечественной войны – что происходило в лагере советских военнопленных на Западной Украине, где погибли его близкие родственники. Сегодня, когда во всём мире идёт настойчивое переписывание истории той войны, эти исследования приобретают особое значение. О том, что удалось узнать о концлагере во Владимире-Волынском, дипломат написал книгу, отрывки из которой «Совершенно секретно» публикует с любезного согласия автора.

Аккуратный квадрат столетних двухэтажных казарм во Владимире-Волынском (Западная Украина),  с обязательным плацем по центру, немцы обнесли вышками и проволокой  летом 1941 года. Офлаг XIA «приютил» тысячи командиров РККА, от лейтенантов до генералов, взятых в плен в сумятице и кровавом пироге первых месяцев войны. В нём навсегда сгинули два моих родственника, что заставило меня, дипломата, который провёл полжизни на Ближнем Востоке, заняться изучением документов и свидетельств выживших. Собранные мною факты раскрывают бытовые и даже комические страницы той трагедии, которая разыгрывалась в этом лагере в 1941–1944 годах.

Субординация на «ароматной» бочке. Немецкое командование лагеря доверило внутреннее управление пленным командирам РККА. «Начальником» лагеря немцы назначили полковника Матевосяна (который тут же обзавёлся ординарцем). Было бы куда ездить – и «кюбельваген» у немцев бы наверняка выпросил. И «патриоты» развернулись со всем старанием. Один из прошедших лагерь лейтенантов вспоминал: когда важную и ответственную службу – вывозить на дряхлой кляче бочку с фекалиями доверили полковнику (экс-командиру бригады в РККА), тот неукоснительно требовал от проходивших мимо заключённых отдачи воинского приветствия. Его не смущало равенство положения, важно только то, что сам уселся повыше.

Вероятно, вся система воинского воспитания и обучения конца 1930-х годов – после репрессий – была направлена именно на создание подобного типа командира, офицера. «Зато полицаи – с откормленными мордами. Они – вершители судеб военнопленных, могли лишить баланды, зверски избить по любому поводу и т.д. За свою службу получали две нормы баланды, две пайки хлеба. Всё это – за счёт других пленных», – пишет один из выживших.

Из рядов бывших майоров и подполковников выходили бдительные охранники и штубовые – садисты, нещадно избивавшие своих же товарищей за положенную им лишнюю пайку хлеба и банку капустной баланды.  Были и некоторые другие типы офицеров, собранных в командирском офлаге.  

Но сначала – о повседневной жизни лагерников. Для узников Владимир-Волынского лагеря офлаг не был первым этапом в их «хождении по мукам». Чаще всего этот лагерь оказывался по счёту третьим, четвёртым, иногда даже пятым. Особенно с середины июня 1942 года, когда лагерь сменил свою функцию и из постоянного стал транзитным, одним из этапов вывоза военнопленных для работы в Германии и оккупированной Европе. Поэтому у тех, кто шёл по долгой и скорбной цепочке лагерей, включая и Владимир-Волынский, была возможность сравнивать и сопоставлять.

Зима «прокажённых». В воспоминаниях тех «счастливчиков», кто пережил в этом лагере ужасную зиму 1941–1942 годов, он предстаёт как один наиболее безжалостных из всех пройденных ими. Да и у тех, кто попал в этот лагерь позже, в 1942–1943 годах, Владимир-Волынский тоже остался в памяти как особенно мрачный период жизни.

Одно из многих свидетельств – рассказ командира 754 лап РГК (лёгкого артиллерийского полка Резерва главного командования. – Ред.) подполковника А.А.Пастушенко: «28.6.42 года мы прибыли во Владимир-Волынский лагерь военнопленных. Там только комсостав. Первое моё впечатление –  ошеломляющее. Я никогда раньше не мог себе представить, что немцы могут так издеваться над народом. Я ходил по лагерю и смотрел на всех. Все выглядели как прокажённые – худые до скелета, падали некоторые на ходу от слабости, рваные, грязные. Лагерь изолирован от всего, туда ничего не попадает, и ничего не выдают: ни мыла, ни белья, ни бриться, ни помыться. Кто в чём пришёл, конечно, после ограбления каждого, тот в том и живёт. Единственное, что было выдано, это колодки деревянные вместо снятых сапог. При разговоре с пленными во всех чувствуется величайшая ненависть к немцам и усиленная любовь к Родине. Они говорили, что мы прибыли ещё в хорошее время, когда баланда варится из круп и есть немного муки в ней, а вот мы пережили зиму, из 8 тысяч нас осталось едва ли 3500 человек, остальные все умерли. И сейчас наше похоронное бюро работает с полной нагрузкой». Это – о ситуации в офицерском отделении лагеря, что располагалось в казармах по улице Ковельской. В другом отделении – Panzerkaserne (для рядового состава) ситуация была ещё хуже. В страшную зиму 1941–1942 годов в этом отделении, предназначенном для рядовых, погибли все (!) пленные.

Этап из «санатория». С середины лета 1942 года его начали заполнять по-новому. В «Панцерном»  лагере стали содержать не только рядовых, но и офицеров. В таких же жутких условиях, что и в «Северном» отделении лагеря. В книге «Суровые испытания» бывший взводный командир Иван Кондратов, этапированный 10 августа 1942 года из Днепропетровска, писал: «…Вскоре полицейские (в тюрьме г. Днепропетровска — В.К.) провели учёт пленных, составили картотеку, они же сообщили нам о предстоящей отправке. Причём стращали будущим концентрационным лагерем. А тюрьму они называли «санаторием» и были отчасти правы. Здесь нас не били, плохо, но кормили, выпускали на прогулку, работать не заставляли. Что мы пережили в лагере Владимира-Волынского, не идёт ни в какое сравнение с днепропетровской тюрьмой.

10 августа нас привезли в это ужасное место. Что оно из себя представляло? Большая территория, огороженная двумя рядами колючей проволоки высотой около четырёх метров. На каждом углу сторожевые вышки с пулемётами. Снаружи лагерь охраняли солдаты с овчарками, а внутри находилось несколько одноэтажных и двухэтажных зданий (казармы бывшей танковой части – В.К.).

Одни заключённые – скелеты, обтянутые кожей, другие – неестественно опухшие. В лагере свирепствовала дизентерия, и никто не пытался с нею бороться. Ежедневно умирали 60–70 человек. Свозить мертвецов к воротам лагеря каждое утро было выгодной работой, за неё давали дополнительную порцию баланды…».

Орднунг внутри старых казарм  . Военнопленные размещались в казармах на двухэтажных либо на трёхэтажных нарах (в СССР такие использовались до 1961 года. – Ред.). Изначально нары были выстланы соломой и сеном. Однако через короткое время в соломенной подстилке завелись мириады вшей, и в декабре 1941 года, после того, как в лагере вспыхнула эпидемия сыпного тифа, по приказу коменданта лагеря всю солому из казарм вынесли и сожгли. Далее заключённые, надо полагать, спали на голых досках.

Отопление в казармах отсутствовало. Поэтому заключённые спали на нарах не раздеваясь и плотно прижавшись друг к другу. Старший лейтенант М.П.Григорьев вспоминал: «Холод отнимал последнее тепло у людей. Спали по трое на нарах, прижавшись друг к другу. Действовал неписаный закон: ночью, кто раньше проснётся, должен разбудить соседа, чтобы тот не замёрз, и перевернулся на другую сторону. Нередко бывало: будишь соседа справа – мёртвый, будишь слева – тоже. Среди умерших ждёшь утра, отбивая атаку вшей, вши заедали обессиленных людей…»

Не было в лагере и водопровода. Для бытовых нужд воду в пожарной машине-цистерне доставлял один из жителей города.  Канализация также отсутствовала.

Основа нацизма – тщательный учёт. Узников лагеря поднимали в семь утра. Лучше всех описал этот момент в своих воспоминаниях М.  Гавриш: «По утрам, сжавшись в комочек, ждали, когда ударят в рельсу. И тогда конец покою – вскакивали, спешили на плац, чтобы встать в строй не последним. Автоматчики уже поджидали того, самого последнего. На него натравливали собак, озверевшие псы разрывали несчастного на части, потом, ещё живого, его добивали автоматчики. Немцы заходили в казармы, шарили по закоулкам, прощупывали нары и, если кого обнаруживали – ослабленного и замученного, расстреливали. А мы молча стояли на плацу, дрожа от холода. Так проходил час-другой. После проверки помещения, подсчёта трупов начинали считать живых. Не дай Бог, если цифры не сходились со списком, всё начиналось сначала. А стоять уже не было мочи, изощрённая пытка, да и только! Наконец эхом прокатывается: «Ра-зой-ди-и-ись!» – а ноги не слушаются, каждый шаг даётся с трудом».

Действо, которое называлось утренней поверкой, сводилось к тому, что на лагерном плацу повзводно, поротно и по полкам выстраивались все содержавшиеся в лагере военнопленные. После завершения построения командиры взводов докладывали командирам рот, те – командирам полков, а уж последние – «начальнику лагеря» полковнику Матевосяну о состоянии дел в полку – его общей численности, числе больных, особенно заболевших сыпным тифом, количестве умерших. Ординарец Матевосяна вёл соответствующие записи, а потом на основе этих рапортов составлял общую докладную для немецкой администрации.

Обречённого на наказание выкликали по его лагерному номеру и в зависимости от «тяжести содеянного» выносилось наказание. Неповиновение, воровство, попытки побега карались расстрелом. Наказываемого человека привязывали к «кобыле» и секли плетьми. Количество ударов определяла немецкая администрация лагеря, а в роли исполнителей выступали члены лагерной полиции. Из воспоминаний Ю.Б. Соколовского: «Во время поверок в присутствии немецкого командования лагеря, которое являлось в лагерь один раз в день, только на время поверки, проводилась экзекуция. Провинившегося советского офицера, нарушившего, с их точки зрения, внутренний распорядок, 6–8 полицейских раскладывали на две скамейки, которые для этого приносились, и всыпали 25 горячих, причём это делалось всегда в присутствии всего лагеря военнопленных и самого командования». Естественно, полицейских набирали среди старших офицеров, членов партии, орденоносцев. 

Мотивация по-немецки: гимнастика и спорт для истощённых и больных. Утреннюю поверку проводили не каждый день, но если она не планировалась, то, по свидетельству бывшего узника лагеря В.С. Бончковского, вместо неё построившиеся на плацу пленные должны были заниматься «физзарядкой». Эта процедура сводилась к тому, что «мы должны были ходить строем по большому двору этого лагеря в течение 1,5 часа. Затем эту зарядку сократили до часа. Во время зарядки также бегали по большому и малому кругу…».

Зимой эта так называемая физзарядка превращалась в пытку. Свидетельство бывшего узника лагеря В.П. Колмакова: «Установили «прогулку» и «физзарядку». Утром в стужу при – 40 всех выгоняли на улицу голых, и начиналась «физзарядка» 3 часа, пока не падали замертво люди. Босые отмораживали ноги. Видя, что некоторые люди не выходили из бараков – больные и абсолютно раздетые, немцы их стреляли в казарме. Или пускали огромных овчарок, и они разрывали на части пленных. Это я видел сам…»

Офицеры, кстати, жестоко поплатились за возможность щеголять до войны в хромовых, шевровых или яловых сапогах (рядовые носили ботинки с обмотками. – Ред.). Вся их обувь ушла немецкой армии. Взамен – нечто вроде японских гета. Один из бывших узников лагеря, капитан И. Гребенников вспоминал: «Ходить в них (колодках. — В.К.) было очень неудобно, казалось, будто тебя всё время толкают в спину, ты находишься постоянно в напряжении, чтобы не упасть. Грубые ремни колодок на подъёме натирали ноги до крови, не сходили с ног кровоточащие раны, которые бесконечно гноились, от неосторожного движения лопались, причиняя нестерпимую боль. Это были деревянные кандалы, нержавеющие оковы».

В 9.00 заключённым давался условный завтрак – кружка «ячменного кофе» (по определению П.П. Стефановского – «мутная коричневая жидкость»). 

Лагерные миллионеры. Время надо было как-то убить, и каждый предавался тому занятию, которое он выбирал сам. Умельцы мастерили из подручного материала нехитрую утварь для лагерного обихода: найденные пустые консервные банки превращались в котелки, из подходящих кусочков дерева вытачивались ложки, из разбитых касок делались лезвия ножей. Всё это потом предлагалось на продажу на лагерной толкучке по стандартной цене – полпайки хлеба да закрутка махорки. Вместе с тем на лагерном базаре в ходу были и советские деньги, так как кое-кому всё же удавалось их припрятать при первых обысках в момент пленения.

Лагерная толкучка, судя по воспоминаниям некоторых заключённых, была важным компонентом подневольного быта. М. М. Гавриш: «Лагерный базар собирался раз в неделю в одной из казарм. Меж нарами теснились голодные люди, торговцы выкрикивали: – Меняю шапку на пачку махорки!.. Весь предлагаемый товар снят с мертвецов, взят из (их) карманов и меняется на хлеб и табак, но чаще остаётся невостребованным. Ползают зеки по своему базару, как осенние мухи – еле-еле…»  

Ещё более интересное и содержательное описание лагерной толкучки оставил И. К. Кондратов (Кондрашов): «В лагере были барахолки, где производили обмен, шла купля-продажа за советские деньги. Так, закрутка табаку стоила полпайки хлеба, или на деньги – 150 рублей. С барахлом понятно – брали с умерших, с деньгами тоже ясно: пленные носили с собой. А вот сахар, сигареты? Здесь снабжение шло через полицаев. На рынке были свои миллионеры, имевшие агентов, связи. В общем, господствовала рыночная стихия, проявлялись самые низменные чувства: наживаться на горе других людей, чтобы выжить самим. Немцы на это смотрели сквозь пальцы, предпочитая не замечать ничего».

Хождение «живых» советских денег в лагере было запрещено: при поступлении в лагерь военнопленные были обязаны сдавать их администрации, о чём делалась соответствующая запись в отдельном документе. За хранение немецких марок полагалось наказание в виде заключения в карцер. Тем не менее скрытый оборот наличных денег происходил, причём в ходу были не только советские рубли, но и немецкие марки.

Талоны  на баланду. Наконец, в 3 часа дня наступало время обеда. «Кормили раз в сутки. Пищу – баланду с гнилой картошкой, отрубями и пшеном – отпускали по талонам, выдавая их старшему по списочному составу. Возле раздаточного окна порядок поддерживали лагерные полицаи – майоры Башта и Коротков. Били они по всякому поводу: и что медленно шёл к окну, и что просишь добавки, или не так глянул на хранителя порядка.

Хлеб в столовой не давали, его буханками переносили в казармы. Да и хлебом его нельзя было назвать, так, суррогат – отруби, древесные опилки и что-то ещё липкое, словом, хлеб был тяжёлый, вязкий, как пластилин. Но мы были так голодны, что всю дорогу не сводили с буханок глаз, пока их не укладывали на нары».

В порядке пояснения: хлеб выдавали в 12.00 уполномоченным, выделяемым от  каждой роты (6–10 человек). По словам В.А. Новобранца, доставленного в лагерь в марте – апреле 1942 года и отправленного в Германию летом того же года, хлеб выделялся из расчёта одна двухкилограммовая буханка на 10 человек или одна килограммовая – на 5 человек. То есть можно уверенно говорить, что в первой половине 1942 года дневная пайка хлеба на одного пленного составляла 200 граммов. В дальнейшем её вес был доведён до 400, а затем и до 500 граммов.

Хлеб пекли в городе. В Госархиве РФ хранится интересный документ – показания жителя города Владимира-Волынского Василия Ивановича Гоголюка, пекаря, который как раз и выпекал хлеб для узников лагеря: «в 1942 году стали печь хлеб с половой, и этого хлеба давали пленным по 200 граммов в сутки».

Кухня – значит жизнь. Кухня в лагере была в буквальном смысле «источником жизни». А поэтому работа на кухне стала предметом вожделения у всех заключённых лагеря. В условиях, когда жизнь человека находилась в прямой зависимости от количества получаемых организмом калорий, работа на кухне или даже просто знакомство с теми, кто «стоит у котла», давала практически верный шанс на выживание. И горе тому, кто не был причастен к кухне или не имел там друзей или знакомых.

За шанс пристроиться на работу на кухне платили. Иногда даже золотом. Так, Марк Гавриш встретил на кухне своего сокурсника по училищу, который не скрыл: за возможность работать на лагерной кухне расплатился золотыми часами, спрятанными при обысках.

Кому не так повезло. Очень выразительно описал свои первые впечатления о казарменном быте заключённых лагеря подполковник В.А. Новобранец, доставленный во Владимир-Волынский в марте – апреле 1942 года: «После регистрации меня направили во 2-й русский полк в 1-й батальон, Привели в казарму. Открыл я дверь и отшатнулся от густого липкого зловония. Встал на пороге, осмотрелся.

Трёхэтажные нары. Пленные лежат сплошняком на всех трёх этажах, под нарами и в проходе на полу. С трудом разыскал свою роту, перешагивая через лежащих на полу людей – бледных, худых, измождённых до предела, что называется «краше в гроб кладут». Многие одеты только в рваные окровавленные штаны и гимнастёрки, на которых грязно-бурые марлевые повязки. Многие, сидя на нарах, что-то делали со своим обмундированием. Присмотревшись, понял – уничтожают вшей в складках.

На моё появление никто не обратил внимания, несмотря на то, что я был новичком и в гражданской одежде. Командир отделения, подполковник, указал мне место на цементном полу – небольшой промежуток в 15–20 см между лежащими в ряд людьми. Я осмотрел указанное место и спросил:

 – Да разве здесь можно расположиться?

 – Ничего, можно. К вечеру вот этот умрёт от тифа, будет свободней.

Меня охватили жар и холод. Неужели мне лежать рядом с тифозным?! Стою, осматриваясь, не зная, что делать. А устал я чертовски, ноги от слабости дрожали и подкашивались. А меня интересует больше «моё место» на полу. Слышу, что-то трещит под ногами. Будто конопляное семя. Нагнулся, всматриваюсь. Подполковник ответил на мой недоумённый вопрос:

 – А это вши трещат. Они, когда человек умирает, начинают перебегать на другого… и вот… трещат… Присмотрелся я к умирающему, и от ужаса меня качнуло: на его лице, на обнажённой груди сплошная сетка вшей. Вши пожирали его живьём.

 – Да что же это, товарищи? Надо же спасти человека. – Его уже не спасёшь. Этого зверья на каждом из нас миллионы, – спокойно ответил подполковник…».

Забота о здоровье. К 18.00 заключённые вновь собирались у лагерных кухонь, где им выдавалось по полулитровой кружке «чая» – чаще всего горячего отвара из еловой хвои. Вместе с «чаем» съедался остаток хлебной пайки (если от неё ещё что-то оставалось). Несколько слов об этом напитке, который многие пленные ругали, называли пойлом из-за его специфического хвойно-смолистого запаха и вкуса. На самом деле в условиях лагерного режима питания хвойные отвары были для большинства заключённых единственным доступным источником витаминов. Для заготовки хвои небольшие группы пленных посылались в близлежащий лес, потом её доставляли в лагерные кухни и отваривали. Тем не менее отвары помогали мало, поскольку, судя по записям в персональных картах, именно цинга стала прямой, либо косвенной причиной смерти многих и многих заключённых. В 20.00 все заключённые должны быть в бараках, на своих местах. Всякое хождение по территории лагеря категорически воспрещалось.

Пропаганда. Вот что писал прошедший через Офлаг XIA – Шталаг 365 лейтенант Александр Фёдоров: «Владимир-Волынский лагерь – особый. В нём особенно заметна организация состояния, именуемого ПЛЕН. Регулярно выпускаются большого формата стенгазеты на русском, украинском и грузинском языках. В газетах учёные мужи, со степенями, гордясь званиями, полученными от советского государства, и занимаемыми ранее должностями, дружно оплёвывают свою Родину, наперебой стараются обратить на себя внимание новых хозяев – хотят понравиться. Хотя война ещё идет, неизвестно, кто победит, но у этих людей, видимо, уже выбран путь. В случае нашей неудачи в войне они, если новые хозяева их полюбят, могут рассчитывать на место в других странах. Соответственно с этой идеологией ведёт себя и кадровое офицерство, преимущественно высший комсостав. Все ходят при «шпалах» в петлицах, обычно занимают должности, требуют, чтобы их приветствовали по всей форме… Рассказывали, что капитан, заведующий баней, в угоду немцам смертным боем бил моющихся касками, которые использовались вместо шаек…

Вот едет конная повозка с бочкой, полной нечистот из уборной, сидит на бочке пожилой уже человек с тремя «шпалами» (то есть в звании подполковника. – В.К.), и требует приветствий. Любая должность в лагерной администрации открывает дорогу к дополнительной миске еды, а люди, прибывающие в лагерь, достаточно «образованы» и понимают, что в данных условиях все ценности сосредотачиваются в миске, и только в ней. Имеющие дополнительное питание могут купить за него всё».

«Работёнка» от Абвера. Но в истории Владимир-Волынского лагеря был один эпизод, который вызывает вопросы. Это созданные на протяжении 1942 года три рабочие команды, которые чем-то занимались на некотором удалении от лагеря, причём в определённой хронологической последовательности. Характер работ, которые выполнялись этими командами, в немецких документах не раскрывается, но соответствующие записи в персональные карты тех, кого зачисляли в эти рабочие команды, производились.

При сопоставлении этих записей картина выглядит так. Первой функционировала «Рабочая команда Дувальд», сроки – с конца апреля по конец июня 1942 года. Затем начала функционировать рабочая команда «Когильно», сроки: с 7 июля примерно до конца июля 1942 года. Третья команда – «Бискупице» работала одновременно с командой «Дувальд» – в мае и, очевидно, в июне 1942 года.

На основании изучения выявленных персональных карт участников рабочих команд, а также самих названий команд напрашивается предположение, что военнопленные из Владимир-Волынского лагеря были заняты на прокладке секретного кабеля, соединявшего Берлин со ставкой Гитлера Verwolf под Винницей. Ставка располагалась в лесном массиве в 8 километрах от Винницы, около села Стрижавка. Гитлер впервые прибыл сюда 16 июля 1942 года, где пробыл до 31 октября. Именно здесь была подписана знаменитая директива № 45 – о взятии Черноморского побережья Кавказа, Сталинграда и последующего наступления на Баку.

Художественная самодеятельность и вечерние споры. Это покажется странным и удивительным, но во Владимир-Волынском лагере существовала своя художественная самодеятельность. Создавалась она силами энтузиастов и, видимо, просуществовала до середины 1942 года. Однако после того, как лагерь с июня – июля 1942-го стал выполнять функцию пересыльного, с непрерывно обновляемым составом, упоминаний о художественной самодеятельности больше не встречается.

После отбоя жизнь в лагерных казармах замирала не сразу. Заключённые помоложе отводили душу в песнях, офицеры в старших званиях вели между собой нескончаемые споры. В своих воспоминаниях В.А. Новобранец писал: «Мы все – от лейтенанта до генерала, от комвзвода до командарма – должны дать ответ не только народу, но и самим себе: как случилось, что мы потерпели такое огромное поражение, почему поверили фашистам и не подготовились к войне? Почему наша страна и армия были поставлены под внезапный удар фашистской Германии?

Товарищи быстро превратились в «господ». О  моральной  обстановке  в  Офлаге  в  1941–1942 годах.  Описания   перенесённых   лишений,  болезней, физических страданий оставили в своих  воспоминаниях практически все, кто выжил в плену.  А  вот о ранах душевных решался рассказывать далеко не каждый. И  дело вовсе не в скромности. Копание  в  причинах серии катастрофических поражений лета 1941  года логически подводило к таким выводам, что те, кто вернулся из плена, по понятным причинам  предпочитали  молчать. Но исключения были, особенно среди «невозвращенцев», то есть советских граждан, побывавших в плену и после окончания  войны  по  тем или иным причинам отказавшихся от репатриации в СССР.   

 Из «невозвращенцев» наиболее откровенно моральную обстановку в среде военнопленных в  начальный период обрисовал майор  Пётр  Николаевич Палий  в  своей  книге «Записки пленного офицера»: «Почти  все пленные, попавшие  в  бобруйскую  тюрьму,  были  из  состава  4-й,  13-й  и  21-й  армий,  разгромленных  немцами при переходе Днепра, но были  командиры и  с других  участков. Постепенно выяснилась  общая  картина  размеров  немецкой  победы: немцы  у  Киева, в  их  руках  вся  Прибалтика,  немцы подходят к  Ленинграду, к Одессе, их танковые  дивизии  с  невероятной  скоростью  продвигаются  к  Москве.  Красная  Армия, дезорганизованная,  в  панике  отступает  по  всей  линии от Балтийского до Чёрного моря,  почти не оказывая  сопротивления  наступающим.  

 Эти  сведения  сообщались  главным  образом  «командирами  рот»,  настроенными,  все  как  один,  крайне  антисоветски,  ругающими  советскую  власть,  коммунистов,  партию  и  самого  «отца  народов»  Сталина.  Они  задавали  тон.  В  течение  этих  нескольких  дней  вся  масса  командиров  Красной  Армии,  попавших  в  плен,  вдруг  превратились  в  ярых  врагов  своей  страны,  где  они  родились,  и  правительства,  которому  они  давали  присягу  на  верность  и  обещали  защищать  свою  «социалистическую  родину»  до  последней  капли  крови,  до  последнего  вздоха.  За  обращение  «товарищ  командир»  давали  по  физиономии,  если  не  избивали  более  серьёзно.  «Господин  офицер»  –  стало  обязательным  в  разговорах.  Никто  не  поднимал  голоса  в  защиту  того,  что  называлось    Советский  Союз,  во  всём  широком  объеме  этого  понятия.  Без  сомнения,  среди  пленных  было  довольно  много  членов  Коммунистической  партии,  но  все  они,  искренне  или  по  соображениям  камуфляжа,  перед  лицом  опасности  превратились  в  антикоммунистов. Это  было  как  прорвавшаяся  плотина.  Голодные,  грязные,  бесправные,  потерявшие  прошлое  и  стоящие  перед  совершенно  неизвестным  будущим,  советские  командиры  с  упоением,  во  весь  голос  матом  поносили  того,  при   чьём  имени  ещё  неделю  тому  назад  вставали  и  аплодировали,  –  Иосифа  Сталина!» 

Из  воспоминаний  «наших»  авторов на  эту  тему  наиболее  интересны воспоминания подполковника В.А.  Новобранца, который,  напомним,  прошёл  через  Владимир-Волынский  лагерь  (предположительно  апрель – август  1942 года).  По  его  словам,  узники  лагеря,  включая  старших  офицеров,  вели  между  собой нескончаемые яростные  споры, «вплоть  до  драк  или словесных оскорблений». Спорили  о  причинах  неготовности  страны  к  отражению  нападения  Германии,  о степени компетентности  тогдашнего  военного  командования,  об   отсталости  советской  военной  науки,  о пагубности насаждавшихся  в  стране  шапкозакидательских  настроений.  

 Не  была  обойдена  и  тема  чисток  и  репрессий, развязанных против  высшего командования  РККА  в  1937–1938 годах  их  последствий  для  уровня боеспособности  Красной  Армии  в  момент  нападения  Германии  на  СССР.  

 Само  собой  получалось,  что  в  конечном  итоге  эти  споры  выводили  на  вопрос  о  том,  в  какой  мере за трагедию  1941 года  ответственно  высшее  политическое  руководство  СССР.  В.А.  Новобранец  по  этому  поводу  писал:  «Были  среди  нас  и  такие,  которые  считали,  что  факты  беззакония,  нарушений  ленинских  принципов  не  могли  пройти  мимо  Сталина.  Он  знает  о  них.  А  если  знает  и  не  поправляет,  значит,  делается  с  его  согласия.

 –  Нет,  не  может  быть!  –  кричали  этим  скептикам  другие. – Его  обманывают!

  –  А  если  он  не  видит  и  не  знает,  что  творится  в  стране,  значит,  он  лопух!  Значит,  такой  человек  не  имеет  права  занимать  первый  и  самый  ответственный  пост  в  государстве!  –  парировали  те,  которые  открыто  обвиняли  Сталина.

 Особенно  активным  критиком  сталинской  политики  был  некий  полковник  Кулик. Но  он  критиковал  Сталина  с  других  позиций.  Лёжа на  верхних нарах, он во  всеуслышание  говорил: «Мы  создали  строй  хуже  царского.  Коммунистические  идеалы  для  нашей  крестьянской  страны  оказались  нежизненными. Крестьяне  не  могут  жить  без  частной  собственности.  Работать  в  колхозах  они  не  будут». 

 Его  не  избили  только  потому,  что  был  уже  стар  и,  конечно,  сильно  ослабевший.  Я  спросил  Семеса,  что  это  за  человек,  откуда? «Э-э,  он  не  такой дурак,  как  кажется!  –  ответил  Семес. – Это  –  полковой  комиссар,  член  Военного  совета  армии…» 

 Хотя,  как  следует  из  слов  В.А. Новобранца, полковника Кулика оппоненты «заклевали» не столько аргументами, сколько эмоциями и потенциальными угрозами  рукоприкладства, мнение, высказанное полковником Куликом, не было единичным,  грубо говоря, голосом  одиночки.  По словам  Новобранца,   полковник  Кулик был  позднее расстрелян немцами на основании  доноса за его комиссарское прошлое.    

 И такая  судьба ждала многих. Но в целом для большинства заключённых пребывание в лагере сводилось к медленному угасанию от голода и болезней, либо мучительному ожиданию момента, когда его номер вдруг будет назван на утренней перекличке, и его в колонне других узников поведут к опушке леса, где накануне были отрыты расстрельные рвы.";

 - Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nuremberg - Langwasser); “Героико - патриотический форум РОССИИ”, опубликовано Warwara: https://clck.ru/354bRK ):

                "История. В шталаге XIII и офлаге 73 в ходе войны по официальным данным были интернированы cотни тысяч польских, советских, французских, итальянских и американских военнопленных. В середине 1940 года в Лангвассере  находилось 70.000 пленных. Для большинства простых солдат лагерь был промежуточной станцией перед отправкой на работу в промышленность или сельское хозяйство. В соответствии с расистской идеологией национал-социализма, к советским военнопленным, считавшихся недочеловеками, было особенно плохое отношение: тысячи умерших похоронили в братских могилах на южном кладбище Нюрнберга. Сейчас о  них напоминают установленные там обелиски. От бывшего лагеря остались лишь две  длинные прямые улицы да  пара бетонных фундаментов.

Списки военнопленных датируются, начиная с 1 сентября 1941 года и кончая 1 декабря 1944 года. Лангвассер с декабря 1941 по декабрь 1942 упоминается только как офицерский лагерь (офлаг) XIII B. К октябрю 1942 года наряду с офлагом XIII B всплывают пересыльный лагерь (дулаг) офлага XIII B Нюрнберг-Мэрцфельд (Nürnberg-Märzfeld), в котором зарегистрированы строительный батальон на 616 русских  военнопленных и еще 9.539 советских военнопленных. 1 декабря 1942 года наряду с офлагом XIII B Нюрнберг-Лангвассер упоминается дулаг Нюрнберг-Лангвассер на 358 советских военнопленных. С 1 января 1943 года строится шталаг XIII D Нюрнберг-Лангвассер. Статистика показывает, что число военнопленных шталага XIII D Нюрнберг-Лангвассер вплоть до последнего донесения остается примерно постоянным.

               В апреле 1943 офлаг XIII B переносят в Хаммельбург. С 1 мая 1944 года в статистике появляется офлаг 73 Нюрнберг-Лангвассер, заполненный итальянскими офицерами. 1 декабря 1944 – возможно последняя запись – для него возникает новое наименование «шталаг XIII D/подразделение офлага Нюрнберг».  В этом лагере зарегистрированы 2.459 итальянских офицеров со 175 ординарцами  и 13 польских офицера с семью ординарцами.

                 В лагере Лангвассер в декабре 1944 года насчитывалось около 32.000 военнопленных. Статистика ничего не сообщает о польских военнопленных 1939-1940 гг, а также о 70.000-80.000 французах. Также нет ни слова о бельгийцах, которые были распределены здесь по рабочим командам, ни о рабочей команде 298 советских военнопленных, ни о транспортах советских военнопленных с июля 1941 по май 1942, ни о комиссарском приказе. С мая 1942 Лангвассер не упоминается в статистиках как пересыльный и распределительный лагерь для советских военнопленных. Также и штрафной лагерь для военнопленных союзников и интернированных итальянских военных по официальным сводкам не существует. Статистика заканчивается 1 декабря 1944 - прежде, чем начинается хаос эвакуации.";

Stalag XIII D Нюрнберг-Лангвассер (Nuremberg - Langwasser); “ВИКИПЕДИЯ”:https://wiki5.ru/wiki/Stalag_XIII-D ):

                "История. В сентябре 1939 г. в зданиях лагеря Sturmabteilung на территории митинга был создан лагерь для интернированных мирных жителей противника. Через пару месяцев мирных жителей выселили, и прибыли пленники, оставшиеся после вторжения в Польшу . С мая 1940 года, после вторжения в Норвегию и битвы за Францию ​​, пленные прибыли в большом количестве, пока их не стало 150 000 из всех оккупированных стран, кроме Великобритании . Британские пленные содержались в отдельных лагерях по всей Германии. Часть помещений использовалась как Офлаг XIII-А для офицеров.

В августе 1940 года большинство рядовых были отправлены в другие лагеря; , и Stalag XIII-C . Остались только те, кто уже работал в местной промышленности и был размещен в отдельных арбейтских командах .

В июне 1941 года начался массовый приток советских военнопленных из операции «Барбаросса ». В августе 1943 г. лагерь был серьезно поврежден во время налета союзников . Сгорели 23 деревянных избы. Чудом в лагере были убиты только два советских пленных. Однако в ходе этого и последующих взрывов многие заключенные были убиты отдельными арбейтскими командами. В конце 1944 - начале 1945 года население лагерей значительно выросло с прибытием заключенных, эвакуированных из лагерей на востоке перед наступлением Красной Армии . Среди них было много американцев и британских летчиков из Stalag Luft III . 12 апреля 1945 г. большое количество солдат было отправлено в Шталаг VII-A , а 16 апреля лагерь был освобожден передовыми частями армии США . Википедия  site:wiki5.ru .

                 После войны бывшие военнослужащие СС содержались в Шталаге XIII-D. Он заключил в тюрьму 15 000 членов СС. В 1946 году была предпринята попытка убить заключенных СС, очевидно, со стороны организации «Еврейская месть» Аббы Ковнера Накама. Член группы устроился пекарем и отравил хлеб для скармливания заключенным. Многие заболели, но фактическое число погибших неизвестно.";

- Stalag VII A Moosburg (Moosburg); "АВИАЦИЯ СГВ": https://www.sgvavia.ru/forum/730-527-5 ):

              "История. Основной лагерь занимал площадь примерно в 350000 км и от основного лагеря был отделен карантийный лагерь. Там велся прием пленных. Здесь их обследовали, заносили в картотеку и давали им опозновательный контрольный номер вслед за этим следовала дезинфекция и только потом военнопленных размещали по баракам лагер. Для ольных существовало три лагерных ограждения, которые ежедневно пополнялись военнопленными в числе от 300 до 600. 4 французских и 2 польских врача, к тому же 10 французских и польских санитарных служащих, в том числе 50 французских и 10 польских помощников, которые в большинстве владели немецким языком., под надзором немецких врачей заботились о беспрерывном врачебном уходе. Пленных, нуждающихся в лазарете, по возможности осматривали лагерный врач и далее три его помощника. Диагнозы иностранных врачей были в основном правильные. Французские врачи находились под надзором француза доктора Норо. Немецкий зубной врач поддерживал французского коллегу доктора Казанова.

Основной заботой было вначале ужасающее состояние одежды прибывших. Благодаря созданию в лагере мастерских, было достигнуто существенное улучшение ситуации. В качестве портных работали 62 француза и 37 поляков. С приходом осени и наступлением дождливой погоды, в мастерских приходилось работать и по воскресеньям. Так только за воскресенье удавалось починить свыше 700 пар обуви. Кроме того, мастерские обустраивались большими рабочими бригадами. В лагере существовали столярная мастерская, стекольная, слесарная мастерские, кузница, мастерская по лакировке, часовая мастарская, мастерская для электротехники и велосипедная мастерская.

Таким образом, заботились обо всех необходимых вещах. Быстрое распределение рабочей силы по лагерю было крайне сложной, но необходимой задачей.

Примерно 2.200 рабочие бригады различных размеров были отправлены в оружейный лагерь VII (без Швабия). Для охраны лагерного командования было предоставлено в расположение 2 батальона. Плата военнопленных шла через особую счетную палату из лагерных денег. Предприниматели, которые нанимали военнопленных, должны были расчитаться на основе изданных ОКВ постановлений. На зарплату для пленных ежемесячно выделялось от 900.000 до 1.000.000 рейхсмарок.

Лагерные деньги должны были приниматься в допущенных для этого магазинах на рабочих местах. В городском округе Моосбург речь шла о 9 магазинах, которые должны были принимать деньги по договору со счетной палатой. В декабре 1940 года, например, допущенными магазинами было обменено 540.000 РМ лагерных денег.

Письменные сообщения пленных, так же как и их посылки находились под надзором.50 немецких офицеров, младших офицеров и мужских команд находились на проверке, приходящей и ожидаемой корреспонденции пленных. Им помогали французские и польские помощники.

У переводчиков было много работы, так как в неделю приходило с одной стороны 140000 писем, и с другой стороны от пленных их родственникам примерно 70000 писем. Все письма должны были быть проверены.

Количество посылок достигало 15000 штук в неделю. Настоящего рекорда достигли рождественские посылки. В период с 10 по 19 декабря приходило 26 вагонов с 150000 личными посылками и 12 вагонов с посылками-подарками…..

Во время войны ощущался большой недостаток сельскохозяйственных работников. В качестве замены этой силы выступали военнопленные. Они привлекались к сельхозработам. Зачастую они были единственными мужчинами в доме, и при этом охранниками двора Отношение к военнопленным редко отличалось от отношения к родственникам в семье. Похожи были и отношения в маленьких мануфактурах, Если пленный не должен был заменять мастера, который был привлечен к службе в вооруженных силах, то он был самым первым подмастерьем. Большинство пленных занималось содержанием магазина и при этом также добросовестно, как и собственного предприятия.

Убежище для военнопленных распологалось в том же месте, часто в таком хозяйстве. не каждому удавалось найти соответствующее ему рабочее место. Имелись также тяжелые, и соответственно нелюбимые команды.

Ежедневно руководство получало лагеря заверительные сообщения от всех слоев населения, в них сообщалось благодарность за дружеское отношение пленных к немецкому населению, например, спасение человеческой жизни, помощь при бомбежках, подготовка рожественнских подарков для 5000 детей сирот в Мюнхене.

 Основной лагерь, по крайней мере, официально, не подвергался непосредственному влиянию партийных органов.

По-другому дело обстояло с многочисленными внешними отрядами. Здесь жизнь военнопленных протекала среди общественности. Пленные были тесно связаны с производством экономики и поэтому всегда находились в поле зрения партии, без того, чтобы иметь тем самым хоть какое-то влияние на какого нибудь из пленных. У особых батальонов не было начальника, и Особые отряды были ничем иным, как рабочими, из пленных, таких, например, которые из-за повторяющихся попыток побега, по крайней мере, 3 раза или других преступлений требовали более строгого над ними надзора.

Пленные, находящиеся в особых отрядах, должны были оставаться под надзором также и во время работы. В целом лагерные условия соответствовали требования к рабочим отрядам. Они были известны международным комиссиям и были ими проверены.

С беспокойством лагерное руководство наблюдало за возникновением, черного рынка, среди военнопленных. Из-за нерегулярного распределения посылок, получаемых от Международного Красного Креста (женева), должно было быть достигнуто улучшения жизненных условий только тех военнопленных, которые действительно бы в этом нуждались. Лагерные жители получали в общем больше, чем, например, пленные, которые трудились в сельском хозяйстве. Больные получали особые добавки. Если военнопленные расстаскивали посылки, то они лишались общего рапределения и вредили тем самым своим более нуждающимся товарищам.

С течением времени развились обмен и торговля сельхозтоварами: прежде всего хлебом, мясом и на предметы одежды или наличными. Например, предлагалось за 1-3 буханки хлеба, а 5 позже 10 РМ наличными. За банку "Несс-кафе" предлагалось 60-80 марок, а позже 100 марок и больше.

После того, как беспорядки в обмене и торговле все больше и больше укоренялись в лагерной жизни и к 1943 году так укоренились, что тем самым привело к невыносимому состоянию, были предприняты попытки, достигнуть каких-либо изменений через некоторые мероприятия. Но это не могло быть достигнуто в полной мере никогда, так как пути обмена были столь многообразны.

Основной лагерь имел на конец войны. Численность персонала и охранников около 2000 человек , в лагере находилось также около 60000 военнопленных, к этому числу прибыли также 80000 пленных и 8000 человек охраны, которые составляли внешние отряды.

В Моосбурге наблюдался в конце 1944 года непрерыывный наплыв пленных всех национальностей. Руководство лагеря до последних дней стремилось улучшить участь военнопленных. Всем известны колонны красного креста и их пожертвования из Швейцарии

В это время у огромного по численности лагеря было много проблем. Что произойдет с городом и немецким населением во время расформирования лагеря?

Ближе к концу войны очень быстро обострялось военное положение. Союзники уже теснили Австрию и шлезию, они сражались на равнине по и стояли на Рейне. Вопрос о размещении в этой местности военнопленных становился все более неотложным. Самое разумное решение оставить все как есть было отклонено согласно приказу фюрера, чтобы лагерь не попал в руки врага. Поэтому они были эвакуированы и с отступлением фронта они продвигались все дальше и дальше по железной дороге и пешком. Преследуемые врагом все дальше на юг Военнопленные прибыли в последствии в Моосбург.

При маршброске огромную поддержку военнопленные нашли у организации Красного Креста в Женеве. Свыше 100 грузовых автомашин были предоставлены в распоряжение военнопленных этой организацией. Британские, Американские, Канадские водители из рядов военнопленных встречали их в Швейцарию. И Ни один не воспользовался этой единственной возможностью для побега.

Эти грузовые колонны обеспечивали военнопленным, которые не принадлежали лагерю, дополнительное продовольствие. Они ехали в Центральную Германию, Саксонию, Бемен, Австрию, Вюртемберг и т д. Только благодаря этому были спасены тысячи бредущих по дорогам войны военнопленных.

Тысячи усталых и голодных военнопленных стекались в Шталаг. Нагруженные мешками и тюками, используя детские тележки и ролики как средство перевозки, они двигались туда. Здесь все они находили приют, уход и врачебную помощь.

Несмотря на то, что руководство лагеря было категорически против вторжения пленных, этот наплыв людей остановить было нельзя. Они соорудили тогда, чтобы обеспечить защиту и помощь не приналежащим лагерю людям палаточный лагерь свыше 30000 людей получили кров. Лагерь был похож на муравейник. Рассчитанный всего на 12000 пленных, он должен был дать приют 80000 и более людям.

А тем временем мощные вражеские самолеты величественным полетом кружили над лагерем. Это документально и убедительно доказывало силу противника. Жители лагеря были потрясены и напуганы этой демонстрируемой мощью. Эта картина ежедневно повторялась в небе Моосбурга. Пленники чувствовали, что в считанные недели они получат свободу. Они терпели, смирялись с лагерными условиями и выполняли приказы и ожидали прибытия своих освободителей.

До последнего мгновения шла помощь от интернационального красного креста.

Если даже и особые желания не могли быть выполнены, то пленные становились свидетелями нечеловеческой работоспособности лагерного управления. Было признано, что все мероприятия были прзваны лишь к одному - облегчить участь пленных.

Конечно же, были и напряженные моменты, вызванные пропагандой и перенесенными в лагерь ложными паролями. Особенно опасным было поведение отдельных немцев, которые хотели склонить пленных к запретным акциям. Воздух был полон опасностью лагерных восстаний. И только благодаря внутренней дисциплине и дружескому отношению между пленными разных национальностей удалось предотвратить ужасную трагедию. Как только лагерное руководство расспознало опасность, оно отказалось работать с немцами предлакающими любую форму сотрудничества.";

- Концентрационный лагерь Дахау (Konzentrationslager Dachau); "ВИКИПЕДИЯ": https://clck.ru/N2Vfy ); “Ужасы ДАХАУ (”Наука вне морали", статья, Военное обозрение: https://clck.ru/Q92nY );

- "БРАТСКИЙ СОЮЗ ВОЕННОПЛЕННЫХ" ("БСВ": “ВИКИПЕДИЯ”: https://clck.ru/MwpVp ;  https://clck.ru/Q5pQv  ):

              "Братский союз военнопленных (БСВ) — подпольная антифашистская организация советских военнопленных, существовавшая в 1943—1944. Одно из крупнейших подпольных формирований военнопленных во время Великой Отечественной войны. Создана в марте 1943 в лагере советских военнопленных офицеров в Мюнхен-Перлахе. Её организаторами была группа офицеров — участников обороны Севастополя: полковник М. М. Тарасов, подполковники Н. А. Баранов, Д. С. Шелест, М. П. Шихерт, майоры М. И. Конденко, М. Л. Красицкий, Макаров, К. К. Озолинь, И. Петров (И. В. Бугорчиков), интендант 3-го ранга М. И. Зингер, рядовые И. Е. Кононенко, Р. В. Петрушель. Одними из руководителей подпольного движения БСВ стал полковник М. Х. Хайрутдинов. Также есть версия, что гестапо считало основателем и идейным руководителем БСВ советского офицера, еврея Иосифа Фельдмана

                 Штаб БСВ наладил связь с военнопленными и угнанными в Германию советскими людьми, создал разветвлённую сеть ячеек в лагерях военнопленных и более чем в 20 лагерях «остарбайтеров», и концу 1943 распространил свою деятельность на всю Южную Германию и Австрию, проникнув также в Рурскую область и Северо-Западную Германию. Кроме того, ещё летом 1943 БСВ наладило контакты с подпольным антифашистским немецким народным фронтом в Южной Германии. Своей главной целью братство ставило организацию восстания в лагерях военнопленных вокруг Мюнхена с последующим захватом города и развёртывание вооружённой повстанческой борьбы на территории Германии. В качестве тактических мероприятий БСВ предусматривало организацию саботажа, побегов военнопленных, развёртывание пропаганды против власовцев, разъяснение солдатам вермахта неизбежности поражения Германии в войне, налаживание тесного сотрудничества с немецким антифашистским подпольем, выявление и уничтожение предателей. Под руководством майора Озолиня БСВ формировало свою боевую организацию, были разработаны и разосланы на места планы действия во время восстания. Но в конце 1943 гестапо раскрыло деятельность БСВ, все его руководители и многие рядовые члены были схвачены и казнены.

Также есть сведения, что о БСВ стало известно несколько позднее:

В начале 1944 года на территории VII военно-воздушного округа (Мюнхен) гитлеровцы нашли у заключенного Закира Ахметова (личный номер 19 900), работавшего на объекте ВВС вместе с многими другими советскими военнопленными, «инструкцию и программу» подпольной организации пленных— БСВ.

                Немедленно после обнаружения у него этих документов Ахметов бежал из плена вместе с другим военнопленным, Иваном Бондарем. К сожалению, дальнейшая их судьба нам неизвестна.

                Содержание «инструкции и программы БСВ» были настолько сенсационны, что местное начальство из ВВС сочло необходимым немедленно представить по этому делу рапорт высшему начальству, и, таким образом, дело попало к самому Герингу. Ознакомившись с этими материалами, Геринг в свою очередь срочно ознакомил с ними начальника полиции безопасности и СД Кальтеибруннера, потребовав от него срочного расследования и проведения обысков среди военнопленных с целью выявления подробностей, касающихся раскрытой организации БСВ. Издав соответствующие инструкции своим подчиненным (по производству массовых обысков среди советских военнопленных), Кальтенбруннер заявил, что «…среди военнопленных, особенно советских, уже возникли повстанческие организации».

                Из «инструкции и программы БСВ» явствует, что существовала широко разветвленная организация, руководимая советскими военнопленными (под программой стоят две подписи: Федотов, Днепрец) и охватывающая военнопленных из армий многих государств: Польши, Франции, Югославии, Великобритании, Чехословакии, США и, естественно. Советского Союза.

                «Инструкция и программа» призывают узников к созданию советов военнопленных, к организации актов саботажа, к побегам, к проведению суда над изменниками, к совместным действиям всех военнопленных с целью начать организованную борьбу против гитлеризма и оказывать помощь сражающимся армиям Советского Союза. Особенно подчеркивается братский интернационализм, о чем свидетельствует уже самое название организации: БСВ. Организация называлась «Братское содружество военнопленных». Полное немецкое название этого беспрецедентного и удивительного документа, сохранившегося в архивах гитлеровской полиции безопасности и СД, таково: «Illegale Organisation der Brüderlichen Mitarbeiterschaft aller Kriegsgefangenen Polens, Frankreichs, der Tschechoslowakei, Jugoslawiens, Englands, der OSA und der Sowjetunion» (Подпольная организация братского содружества всех военнопленных Польши, Франции, Чехословакии, Югославии, Англии, США и Советского Союза).

                Как видно из немецких документов, организация БСВ возникла в марте 1943 года и была широко разветвленной. Факт существования БСВ и ее характер и цели заслуживают самой высокой оценки.

                4 сентября 1944 в концлагере Дахау были расстреляны 93 советских офицера — участники БСВ. 4 сентября 2019 года в мемориальном комплексе Дахау прошла траурная церемония, посвященная 75-летней годовщине расстрела руководителей подпольной организации «Братский союз военнопленных»;

- Судьбы советских военнопленных в концентрационном лагере Дахау ( https://clck.ru/Q5pQv ):

               "Узниками и мучениками Дахау стали также организаторы «Братского содружества военнопленных». Данная подпольная группа сопротивления зародилась в марте 1943 г. в трудовом лагере для советских офицеров в Мюнхене-Гизинг (на Шванзеештрассе). Эта группа получила большое распространение по всей южной Германии и за ее пределами. Ее основной задачей было подорвать деятельность оборонной промышленности и бойкотировать дальнейшее ведение войны. Для этого Содружество стремилось установить тесные связи с немецкими антифашистами, а также противостать вербовке в Русскую освободительную армию генерала Власова, воевавшую на стороне Третьего рейха. Группа была вскоре разоблачена, а ее организаторы схвачены 18 мая 1943 г. в Гизинге и депортированы в штрафные бараки шталага VIIA Мосбург. Остальные члены группировки были арестованы после того, как гестапо заслала своих шпионов в ее ряды. Участники организации были доставлены в Дахау (первая группа уже в августе 1943 г., а остальные в феврале 1944 г.) и помещены в изолированные блоки. 

                   Руководителей Содружества доставили в мюнхенское гестапо 29 марта 1944 г., где их подвергли жестоким пыткам. Затем в тяжелом состоянии некоторые из них были возвращены в Дахау. Но и там не прекращались допросы и истязания. Расследование дела Содружества сопротивления длилось до конца августа 1944 г.

                 4 сентября 1944 г. 92 офицера из советского сопротивления были выведены на плац в Дахау. Площадь оцепили автоматчики. Группу отвели к крематорию, где унтерштурмфюрер Гейт зачитал им смертный приговор Имперского управления СС. Затем приговоренным приказали раздеться и встать на колени спиной к стрелкам. Казнь была произведена выстрелом в затылок. В этот день были казнены 90 офицеров, а на следующий день оставшиеся два.

               Одним из этих двух офицеров был главный организатор Содружества военнопленных Михаил Ильич Зингер, родившийся 19 февраля 1886 г. Он и остальные пленные, состоявшие во главе подпольной группы сопротивления, были схвачены 18 мая 1943 г. и отправлены в шталаг Мосбург. В помещениях, куда их определили, не было кроватей, так что приходилось спать на голом полу. Заключенных мучили голодом. Зингер и еще несколько членов группы были доставлены в Дахау 20 августа 1943 г. Здесь в течение многих месяцев проходили допросы и пытки – узников пытались сломить, не давая спать, мучая ярким светом прожектора, помещая в стоячие камеры. Михаил Зингер и его товарищ были расстреляны 5 сентября 1944 г.";

Казнь фигурировала в свидетельских показаниях на Нюрнбергском процессе.

Из материалов Нюрнбергского процесса:

Блаха: “Летом или поздней весной 1944 года старшие русские офицеры: генералы, полковники и майоры - были доставлены в Дахау. В последующие недели их допрашивали в политическом отделе, то есть их доставляли после каждого такого допроса в совершенно истерзанном состоянии в госпиталь, так что я мог видеть некоторых из них и хорошо знал их. Это были люди, которые неделями могли лежать только на животе, и мы должны были удалять отмиравшие части кожи и мускулов оперативным путем. Некоторые не выдерживали подобных методов допроса и погибали, остальные 94 человека затем по распоряжению из Берлина, из главного управления имперской безопасности, в начале сентября 1944 года были доставлены в крематорий и там стоя на коленях были расстреляны выстрелом в затылок.”;

6. “Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безымянных героях, творивших историю. Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безымянных героев, а были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и поэтому муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же эти люди будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами!” Юлиус Фучик (23.02.1903 - 8.09.1943), чехословацкий журналист, литературный и театральный критик, публицист, активист чехословацкой компартии. Находясь в нацистской тюрьме, написал книгу «Репортаж с петлёй на шее» (“ВИКИПЕДИЯ”: http://surl.li/hzows );

7. Организация “БРАТСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ВОЕННОПЛЕННЫХ” в Германии 1942 - 1944гг. ("БИБЛИОТЕКА Беларуси"; автор публикации Бродский Ефим Аронович - доктор исторических наук, профессор; источник: Новая и новейшая история, 2001, №3: http://surl.li/hznjo ; уточнение поисковика Геннадия Чернакова в отношении написания: 1. Имени, отчества; 2. Должности; 3. Части, соединения, объединения): 

               "28 ноября 1945 г. в советское посольство в Гааге пришел нидерландский гражданин Д. Ахтерхойс и передал на имя советского посла В.А. Валькова письмо: "Послу СССР в Нидерландах. Ваше Превосходительство! Исполняю последнюю просьбу русского лейтенанта Ивана Корбукова. Он вместе со мной провел последние дни в камере N 17 тюрьмы гестапо на Бруннерштрассе в Мюнхене. Иван Корбуков, так же как и я, был обвинен в шпионаже. Гестаповцы и СД сильно истязали его резиновыми палками. За два дня до казни он просил меня сообщить его семье, его матери, что он умер за Россию. Он не проронил ни одного слова о своей работе... Иван был обезглавлен в Штадельгейме, близ Мюнхена, 8 марта 1944 г. Так как я не умею писать по-русски, я обращаюсь к Вам, Ваше Превосходительство, в надежде, что Вы исполните его последнюю просьбу. Прилагаю последнее, что написал Иван. С уважением. Д. Ахтерхойс". К письму был приложен обрывок рекламного проспекта самолета Мессершмидт ME-109, на котором рукой И.С. Корбукова было написано по-русски: "Смоленская область, Шумяченский район, Осетищинский сельсовет, д. Вигурина поляна, Корбукову Ивану Семеновичу". И далее латинскими буквами "Корбуков Иван".

                Не мог тогда Ахтерхойс знать, что 8 марта 1944 г. было не последним днем старшего лейтенанта Корбукова, а началом его новых истязаний в концентрационном лагере Дахау.

В соответствии с установившейся практикой донесение посла попало в министерство иностранных дел и было доложено В.М. Молотову. Министр приказал направить сообщение о судьбе Корбукова по месту его рождения и приобщить к военкоматскому делу. Дело получило архивный номер АЦ- 10966.

                В мае 1948 г. автор читал сводку, составленную комитетом Объединения преследовавшихся фашистским режимом города Дахау о пребывании в концентрационном лагере и судьбах 24 советских узников. В ней содержатся имена активистов подпольной организации, расстрелянных 4 сентября 1944 г. Сводка перекликается с докладной запиской начальника полицейского управления Мюнхена штандартенфюрера СС Шефера, направленной в середине июня 1944 г. в Берлин: "4.06.1943 г. за большевистские интриги была арестована, а затем передана в концентрационный лагерь Аушвитц восточная работница Валентина Бондаренко, родившаяся 28.02.1923 г. в Штеровке. У нее было обнаружено письмо, из которого следовало, что среди используемых для работы в империи иностранцев существовала тайная организация. Бондаренко заявила, что получила это письмо от неизвестного лица, однако более подробных сведений она ни при каких обстоятельствах дать не пожелала. 09.11.1943 г.

              Осведомитель, подсаженный в мюнхенский лагерь для иностранцев, донес, что ему удалось установить контакт с разыскиваемой организацией и что в тот же день на Мариенплац назначена встреча, на которую он приглашен. Проведенное затем тщательное наблюдение, подсадка новых агентов и их сообщения сразу привели к аресту 23.12.1943 г. 24 восточных рабочих, среди которых находились все активисты из лагерей для иностранцев на Фюрстенридерштрассе и Гофманштрассе. При этом удалось изъять 200 патронов, которые были закопаны в различных местах. Проведенные вслед за тем допросы, обыски и очные ставки постепенно привели к аресту 383 человек и окончательному выяснению обстоятельств возникновения и размеров этой тайной организации, которая наверняка приобрела бы в ближайшем будущем опасные для германской империи размеры".

                В.П. Бондаренко была спасена Красной Армией от гибели в концлагере Аушвитц и на родине она работала бухгалтером Петровеньковского шахтоуправления Донбасса.

В 1946 г. из американской зоны оккупации Германии автором был получен список 94 советских узников Дахау, ставших жертвой эсэсовской расправы.

                 Шел второй месяц Нюрнбергского судебного процесса над главными немецкими военными преступниками. В зал Дворца юстиции ввели очередного свидетеля. Это был директор пражского госпиталя Франтишек Блаха. Арестованный в 1939 г. нацистами как заложник, он с 1941 г. находился в концлагере Дахау. Летом 1942 г. за отказ оперировать желудок 20 здоровым узникам чехословацкого врача отстранили от лечебной работы и определили в лагерный морг. Там он оставался до освобождения в апреле 1945 г.

                Отвечая на вопросы заместителя главного обвинителя от США Т. Додда, Блаха рассказал, как в концлагере Дахау была расстреляна "в сентябре 1944 г. группа из 94 русских, занимавших высокие военные посты" 3 . В связи с этим заявлением заместитель главного обвинителя от СССР Ю.В. Покровский спросил свидетеля: "Не можете ли Вы сказать более подробно о казни 94 старших и высших офицеров Красной Армии, относительно которых Вы ответили на вопросы моего коллеги? Кто это был, какие это были офицеры, по каким мотивам их казнили? Знаете ли Вы что- нибудь по этому поводу?".

                Блаха ответил Покровскому: “Летом или поздней весной 1944 г. старшие русские офицеры: генералы, полковники и майоры - были доставлены в Дахау. Их допросили в ближайшую неделю в политическом отделе, то есть их доставляли после каждого такого допроса в совершенно истерзанном состоянии в госпиталь, так что я мог видеть некоторых из них и хорошо знал их. Это были люди, которые неделями могли лежать только на животе, и мы должны были удалять отмиравшие части тела и мускулов оперативным путем. Некоторые не выдерживали подобных методов допроса, остальные затем по распоряжению из Берлина, из главного имперского управления безопасности в начале сентября 1944 г. были доставлены в крематорий и расстреляны выстрелом в затылок”.

                Отвечая на повторный вопрос Покровского об обоснованиях этих казней, Блаха сказал: “Обоснований мы, конечно, не узнали, так как мы всегда лишь после казни получали доступ к трупам, а обоснование зачитывалось до казни”.

                В ходе процесса над палачами Дахау лагерфюрер Рупперт с чудовищной деловитостью профессионального убийцы говорил, что 4 сентября 1944 г. в 9 часов утра обреченные на казнь советские люди "были построены у арки внутренних ворот. К ним подошел комендант лагеря Вейтер и унтерштурмфюрер Гейт из управления мюнхенского гестапо. Гейт зачитал список всех девяносто узников и сделал краткое разъяснение. В это же время каждый из тех, чья фамилия называлась, проходил через ворота. Когда перекличка закончилась, комендант Вейтер ушел, а Гейт и я повели первых тридцать узников к крематорию. За ними следовали вооруженные винтовками эсэсовские охранники... Другие 60 оставались у лагерных ворот. Первых тридцать расстреляли двумя группами, по пятнадцать в каждой... Между одиннадцатью и половиной двенадцатого расстрел закончили.

                Однако когда лагерфюрер Рупперт пояснил, что советских людей расстреляли за то, что они “вели большевистскую пропаганду в лагерях военнопленных”, интерес американских военных судей к трагедии 4 сентября 1944 г. заметно угас.

               Кровавая расправа потрясла узников концлагеря. Свидетельств ее сохранилось немало, и они позволяют восстановить подробности трагедии. Авторы свидетельств лишь несколько расходятся в определении точного числа людей, павших в тот день под пулями палачей. Так, некоторые свидетели, знавшие одного из главных организаторов подполья И.С. Фельдмана (Георгий Фесенко), начальника здравпункта Киевского вокзала, замученного во время следствия 10 марта 1944 г., и совершившего побег из Дахау киевского красноармейца И.Е. Кононенко, расстрелянного 9 сентября 1944 г., считают их казненными вместе с основной группой.

                Бывший узник Дахау генерал-майор Я. И. Тонконогов в сообщении от 11 февраля 1950 г. говорил о стойкости, проявленной в ходе гестаповского следствия советскими офицерами-участниками подпольной организации. Генерал особо отмечал мужество майора Озолина, который был настолько искалечен эсэсовцами, что на допросы его возили на тачке. Наряду с Озолиным, непреклонностью отличались: старший батальонный комиссар Серебряков, батальонный комиссар Бугорчиков, подполковник Никитин, лейтенант Моисеев, майор Красницкий, майор Полозов, майор Ковтун из штаба Приморской армии, офицеры частей той же армии младший лейтенант Ветров, майоры Громов и Черенков. 

               Вот свидетельство С. П. Зинченко с Херсонщины, в 20 лет оказавшегося в гитлеровском концлагере: "Пишу Вам все подробно, что помню. Привели нас в Дахау человек 120 из штрафного лагеря в Инсбруке, потом был завод Мессершмитта в Аугсбурге. Американцы бомбили город, и меня ранило в правую руку выше кисти. Осколок пролетел между костями и остался в свитере. Всех раненых и убитых из Аугсбурга доставили в Дахау. Я попал в лазарет, где мне прочистили руку. На операционном столе врач-словенец Иосип Арко спросил меня: "Русский? Я ответил: "Да". "Спать хочешь?" - "Нет". А он в ответ: "Может, заснул бы...". Проснулся я в палате. Рука забинтована... После рентгена мне наложили гипс по локоть, потому что осколок раздвинул кости и небольшую часть отколол. Рана долго не заживала, и мне пинцетом удалили маленький кусочек отколовшейся кости. Прошло три или четыре недели. Мне стало хуже. Опухоль разрасталась, поднялась температура, началась флегмона. Однажды ночью в наше отделение привезли человека без сознания и положили возле меня. Через некоторое время, проснувшись, он разбудил меня и спросил, кто я. Я ответил - русский. Он попросил, чтобы я принес ему воды. Лежал он на животе, потому что был избит. Впоследствии я узнал, что это был русский комиссар Зингер. Мы очень подружились. К нему приходили знакомые, коммунисты, потом привезли Моисеева. Его положили на другом ярусе. Шло время, и их поместили рядом, отгородили простынями, стульями, а нам сказали, что они больны очень заразной рожей...

                Постепенно раны мои зажили, и меня выписали в 24 блок. Теперь я ходил в лазарет только на перевязки. Однажды я заметил, что людей из 27 блока ведут на лагерный плац. Среди них я увидел Зингера и Моисеева. Мы поздоровались, и я спросил: "Куда это вас ведут?" Мне хотелось подойти к ним, но полицейские меня не подпустили. Сообразив, в чем дело, я побежал в свой 24 блок и полез на чердак. Через венти-ляционное окно мне было видно, как группой по 15 человек их водили к крематорию, там приказывали раздеться догола и зажав запястья рук за спиной наручниками, ставили на колени перед длинной скамейкой. Затем, прижав головы лбами к скамейке, расстреливали из автоматов. Люди, которые работали там, уносили трупы на носилках в крематорий и посыпали песком места, где виднелась кровь, чтобы ее не видели следующие 15 обреченных. Я не мог больше смотреть на все это, бросился на нары и зарылся в подушку, чтобы не слышать выстрелов. Там погибли Зингер, Моисеев и многие их товарищи".

                Свет на предысторию трагедии 4 сентября 1944 г. проливает свидетельство бывшего узника, австрийского журналиста Р. Кальмара: “Так жили мы, так мы боролись, так мы радовались друг другу, пока однажды некоторые из заключенных русских не были увезены из лагеря на допрос в Мюнхен. Один из них спустя два дня вернулся назад. Ногти пальцев обеих рук были окровавлены и сплющены... Дал ли тот человек показания или нет, и было ли правдой то, что, быть может, он сказал, или только средством избавления от пытки, теперь уже никто сказать не может. Другой вернулся из Мюнхена с глубокими ранами на ягодицах. Они были такими глубокими, что в них легко уместились ладони. Трещины кругами расходились по бедрам. До изгиба бедер простирались темно-синие полосы от ударов гибкой плеткой... У других вернувшихся из Мюнхена все тело было обожжено сигаретами. Иных с вывернутыми за спину руками подвешивали на зловещую дыбу. Некоторые вернулись с темно-синими потеками глаз и черепом, покрытым кровавой коркой. Должен ли описывать все зверства, которые годами были нашими буднями? Буднями, от которых все мы и каждый в отдельности приходили в дрожь? Эти зверства не имели какого-либо разумного основания”.

                Викарный епископ Мюнхена И. Нойхойслер в книге "Как это было в Дахау" писал: "Весной 1944 г. стало известно, что 92 советских офицера, вопреки международному праву заключенные не в лагеря военнопленных, а в концлагерь Дахау, должны быть казнены. Подпольный комитет Сопротивления в знак протеста решил: в день предполагаемой казни ни одной рабочей команде не выходить на работу, если 92 офицерам также не будет разрешено идти на работу. Так и произошло. Когда в тот день после утренней поверки послышался приказ "По рабочим командам строиться", никто не сдвинулся с места. Десятки тысяч узников, включая священнослужителей, молча оставались в строю. Момент был в высшей степени опасным. Надо было рассчитывать на жесточайшие репрессии эсэсовцев... Когда начальник лагеря узнал причину неповиновения приказу, он пригрозил, что даст команду часовым на вышках открыть пулеметный огонь по лагерю. Несмотря и на это заключенные продолжали стоять на месте. Тогда рапортфюрер объявил по громкоговорящему устройству, что начальник лагеря затребовал две роты из эсэсовского охранного батальона. Перед лицом такой опасности советский офицер полковник Тарасов потребовал от узников, чтобы они шли на работу. Он воскликнул, и переводчик перевел: "Товарищи, выступайте! Мы умрем так же, как мы жили - в борьбе за Советский Союз!". Тарасов был одним из 92-х офицеров. Когда рабочие команды ушли, конвой палачей увел советских офицеров к крематорию. 92 узника молча шли на смерть после того, как не допустили, чтобы из-за них 20 тысяч заключенных оказались в опасности".

                Сын мюнхенского коммуниста Р. Цурль, в годы второй мировой войны работал мастером на заводе "Штейнхейль", изготовлявшем оптические приборы. За сотрудничество с гражданами СССР он был арестован и под номером 67193 заключен в Дахау, где оставался до конца войны. “21 марта 1944 г., - свидетельствовал Цурль, - примерно в 9 часов утра на предприятие, где я работал, приехал помощник начальника гестапо Мюнхена Гейт вместе с подручным и арестовал меня. Во время ежедневных допросов в гестапо - по три часа до обеда и три после обеда - Гейт настойчиво требовал показаний о сотрудничестве с военнопленными. Главным образом речь шла о Георгии Фесенко. Я должен был признаться в сотрудничестве с этой организацией и назвать фамилии ее участников”.

                Немецкий антифашист К. Редер, находившийся в Дахау почти 12 лет, давая показания Международному военному трибуналу в Нюрнберге, сообщил: "О подробных обстоятельствах, приведших к аресту 92 советских офицеров, меня не информировали. Я не думаю, чтобы и другие политзаключенные Дахау знали о них что-либо определенное. Известно только, что это была сплоченная группа, находившаяся в особых условиях. Она была строго изолирована от других узников. С некоторыми членами группы мы, конечно, установили контакт и таким образом узнали, что имеем дело с группой Сопротивления. Разумеется, мы не в состоянии были произвести дополнительную проверку, но уже сам факт изоляции свидетельствовал о том, что речь шла о людях, находившихся под угрозой смерти. В группе было много лиц, подвергавшихся жестоким гестаповским пыткам, что еще больше убеждало нас в том, что перед нами убежденные антифашисты и борцы Сопротивления. Нам стало известно также, что большинство из них переведено в концлагерь мюнхенским гестапо.

                4 сентября в Дахау распространился слух, что эсэсовское начальство стало сгонять для расстрела всех коммунистов лагеря, что первая группа уже находится на пути в крематорий, что весь лагерь окружен двойной охраной и что в течение всего дня будут беспрерывно истреблять узников, пока не будет уничтожен последний коммунист. В то время я работал на хозяйственных предприятиях... Захватив ящик с инструментами, я ушел из мастерской. В лагере перед канцелярией мне бросилась в глаза большая группа узников. Их окружала по меньшей мере дюжина специально вооруженных эсэсовцев. Подойдя ближе, я узнал советских офицеров, которые находились в изоляции. Среди них и трубача Кириленкова. Когда я попытался подойти к группе еще ближе, один из эсэсовцев прогнал меня, пригрозив при этом прикончить на месте... Я вышел из столовой в тот момент, когда группа офицеров двинулась в последний путь. Я следовал за ней примерно на расстоянии 50 метров и видел, как все 92 человека с исключительным хладнокровием, бесстрашно шли навстречу смерти. И когда вспоминаю об этом сегодня, перед моими глазами встают эти решительные люди, спокойно и прямо идущие в крематорий, а вокруг них кричащая свора эсэсовцев, похожих на тявкающих собак. Было ясно, что они боялись этих людей".

За что же гестаповцы так жестоко расправились с советскими военнопленными?

                В начале марта 1943 г. в Мюнхенском лагере военнопленных на Шванзеештрассе под видом празднования дня рождения военнопленного Р. В. Петрушеля был образован подпольный комитет Братского сотрудничества военнопленных (БСВ). В него вошли советские офицеры: майор К.К. Озолин, лагерный переводчик Г. Фесенко (Иосиф Фельдман), лейтенант В. Моисеев, военврач II ранга Г. Старовойтов и капитан М. Зингер. "Задача лагерного комитета, - доносил в Берлин начальник мюнхенской полиции Шефер, - состояла прежде всего в отыскании соответствующих людей и назначении их уполномоченными бараков, а также в наблюдении за их организаторской деятельностью. По заданию лагерного комитета и при его поддержке до 18.5.1943 г. из плена бежали по меньшей мере 5 русских офицеров, получивших категорический приказ вести среди находящихся в Германии гражданских рабочих всех наций большевистскую пропаганду в духе программы БСВ. Все так называемые уполномоченные бараков были отобраны лагерным комитетом главным образом из тех офицеров, которые по предложению Фельдмана были уже назначены немецкой лагерной администрацией старшими бараков или барачными полицейскими". В донесении подчеркивалось, что на эти должности назначали только таких военнопленных, которые "были известны как убежденные коммунисты" и которые “искусно покрывали единомышленников и плохо обращались с теми, кто хорошо работал”.

                Летом 1943 г. поступило донесение в Берлин из Бадена. В нем говорилось: "Уже длительное время управление государственной полиции Карлсруэ занято всесторонним расследованием по делу нелегальной организации среди советско-русских военнопленных и тайной организации среди восточных рабочих, которая именует себя БСВ (Братское сотрудничество военнопленных), чья деятельность свыше года отмечается во всех районах империи. В одной из инструкций, распространяемых этой организацией, среди прочего, подчеркивалось: “БСВ является тайной революционной организацией всех военнопленных, основывающейся на программе и утвержденных положениях. В целях осуществления свержения фашистского гитлеровского правительства БСВ поставило перед собой задачу... организовать внутри Германии и союзных с ней стран вооруженную борьбу всех военнопленных - граждан Польши, Франции, Югославии, Чехословакии, Англии, США и СССР”.

                В документе говорилось, что “БСВ действует на основе установленной организационной схемы и, согласно ее структуре, органы Братства проводят свою работу, направленную на нанесение экономического ущерба, разрушение или ослабление экономической мощи врага (его потенциала, резервов, армии...). Разложение противника в его собственной стране облегчает решение задачи, оказывает помощь коалиции, Советскому Союзу в достижении победы над врагом и одновременно содействует свержению Гитлера, крушению фашистских доктрин оси, разгрому гитлеровских фашистских гнезд в Европе. Сказанное не оставляет сомнения о целях БСВ и подчеркивает его опасность не только в плане внутриполитическом, но не в последнюю очередь и в плане чисто военном... Что касается более подробной характеристики БСВ, ее структуры, методов работы и т.д., равно как и результатов уже предпринятых полицией безопасности контрмер, то все это представляется излишним, поскольку речь идет о разветвленном и очень сложном организационном аппарате, работа которого в данном случае не нуждается в дальнейшем рассмотрении. К тому же расследованием деятельности БСВ в централизованном порядке занимается само главное имперское управление безопасности”.

                Инициаторы создания БСВ опирались на накопленный в нацистских лагерях опыт подпольной борьбы. Они поставили перед БСВ высокие, вдохновляющие цели и разработали тактику их достижения. Строго законспирированное ядро подпольной патриотической организации стремилось сплотить разрозненные усилия многочисленных нелегальных групп и одиночек военнопленных и насильственно угнанных в Германию так называемых гражданских пленных и подготовить их к согласованным и единовременным действиям.

                Нацисты всеми средствами разжигали среди узников национальную рознь и вражду, чтобы на этой основе упрочить свою власть над ними. Организаторы и руководители БСВ противопоставляли проискам врага принципы патриотизма и интернационализма.

                Программные документы БСВ были подписаны именами "Федотов" и "Днепрец". "Федотов" - это псевдоним Р.В. Петрушеля, а "Днепрец" - М.И. Конденко. Организаторы БСВ развернули интенсивную агитационную работу в лагерях и рабочих командах, направленную на срыв вербовки военнопленных во власовские части. Они настойчиво призывали тех, кто обманом был вовлечен в эти формирования, без промедления обратить оружие против врагов своего Отечества. Во многих случаях эта работа БСВ увенчалась успехом.

               Важнейшими пунктами программы БСВ, текст которой передавался из рук в руки, были: "Антифашистское сплочение советских людей в Германии и находящихся там граждан союзных СССР стран; борьба против генерала-предателя Власова и его сообщников; организация помощи Красной Армии, а также армиям союзников после вступления их в пределы Германии; передача Красной Армии военной информации любого характера путем организации специальных побегов из лагерей военнопленных; осуществление всех видов саботажа на предприятиях военной промышленности и транспорта; организация и вооружение находящихся в Германии военнопленных и иностранных рабочих в интересах свержения национал-социалистского режима" 17 .

                Главные центры БСВ сложились в Верхнй Баварии, а затем в Бадене. Центрам удалось наладить прямые и косвенные связи с нелегальными организациями граждан СССР в Дюссельдорфе, Кельне, Аахене, Нюрнберге, Ганновере, лагерях Саксонии, а также Вене и Праге.

                К концу 1943 г. число организаторов и активистов “БСВ” в Баварии, Бадене и австрийском Тироле достигло примерно 8000 человек. Полагая, что с приближением Красной Армии и войск союзников к Германии на ее территории возможно появление воздушно-десантных отрядов армий антигитлеровской коалиции, “БСВ” готовилось к взаимодействию с союзниками. Для этой цели в различных лагерях тайно формировались боевые группы, а в Оффенбургском лагере был даже создан "Свободный батальон", офицерский состав которого насчитывал около 60 человек. Это были молодые, физически наиболее сильные военнопленные. Из кого формировались кадры БСВ?

                Боевым ядром “БСВ” были бывшие защитники Севастополя, мужество которых был вынужден признать даже противник. Об этом шла речь 7 и 9 июля 1942 г. на секретных инструктивных совещаниях в имперском министерстве пропаганды: "Выступления, передававшиеся в последнее время по радио относительно боев за Севастополь, равно как и сообщения иностранных корреспондентов, посланных в Севастополь, основанные на рассказах немецких офицеров о происходивших там сражениях, дали основание министру принципиально рассмотреть вопрос о том, как следует характеризовать и оценивать боевые действия Советов. В последние дни мы распространяли захватывающие и потрясающие сообщения с фронта. Однако существует опасность, что известная часть немецкого народа сделает из них неправильные выводы". Выражая далее резкое недовольство заявлениями немецких офицеров-фронтовиков, опубликованными некоторыми иностранными корреспондентами, Геббельс с едва скрываемой тревогой говорил, что они объективно создают у читателей "впечатление, что Советы обладают идеями, которые порождают фанатизм и воодушевление к героическому сопротивлению, вызывают презрение к любым решениям, бесстрашие в любых испытаниях. Дело доходит до того, что тысячи солдат и гражданских лиц, включая женщин и детей, скорее подрывают себя и гибнут в дзотах, нежели капитулируют, что во время наступления в районе одного из заводов, в котором "засели отъявленные большевики, молодые коммунисты и фанатичные комиссары", эти комиссары сражались до последнего вздоха. Вот как рисуют сообщения иностранных корреспондентов впечатления немецких офицеров. Один офицер даже якобы заметил, что русские сражались "поистине героически"... Подобные сообщения, если против них не выступить, - гневно восклицал главарь нацистской пропагандистской камарильи, - в короткое время воспитают своеобразное восхищение большевизмом".

                 Генерал Э. фон Манштейн, в 1941 г. командующий 11-й немецкой армией, писал, что в те дни советские воины предпринимали "неоднократные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые с оружием в руках воодушевляли бойцов" 19 . Кто были эти люди, кто и в неволе сохранил боевой дух? 

                 Среди первых находился старший батальонный комиссар (подполковник) СЕРЕБРЯКОВ ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ, начальник организационно-иструкторского отдела Политотдела Приморской Армии, Северо - Кавказского фронта. Он был участником вооруженного восстания в октябре 1917 г. в Петрограде, затем обеспечивал бесперебойную работу телефонного узла столицы. В годы гражданской войны СЕРЕБРЯКОВ П. А. - комиссар телеграфа штаба Южного фронта, потом начальник политотдела МТС, а накануне войны - один из руководящих работников одесской организации партии. На фашистской каторге старший батальонный комиссар Серебряков был примером стойкости и мужества. Его моральный авторитет среди товарищей был чрезвычайно высок. По законам строгой конспирации среди подпольщиков не принято было говорить об общественном или служебном положении, занимаемом до плена. Не спрашивали этого, разумеется, и у СЕРЕБРЯКОВА П. А., но близкие ему люди догадывались, что он был политработником. Некоторые даже полагали, что он был членом Военного совета Приморской армии.

               ОЗОЛИН (ОЗОЛИНЬ) КАРЛ КАРЛОВИЧ был представителем плеяды латышских революционеров. С 16 лет ОЗОЛИН (ОЗОЛИНЬ) КАРЛ КАРЛОВИЧ сражался в рядах Красной Армии. Он был тогда солдатом роты, охранявшей Реввоенсовет 15 армии и ее командующего А.И. Корка. В 26 лет Озолин - в первой шеренге командиров молодых советских военно-воздушных сил; шесть лет спустя, характеризуя командира отряда тяжелых бомбардировщиков Озолина, командование авиабригады Тихоокеанского флота подчеркивало: "Волевой, отлично выдержанный командир. Требователен, инициативен, здоров и вынослив. Пользуется в части большой любовью и авторитетом. Политически развит отлично. Имеет целый ряд поощрений и наград. Техника пилотирования отличная. Отряд занимает ведущую роль". Далее в отзыве говорилось, что ОЗОЛИН К. К. "достоин выдвижения на должность командира тяжело-бомбардировочной авиаэскадрильи вне очереди". За выдающиеся успехи в личной боевой и политической подготовке и такой же подготовке руководимого им авиаотряда капитан Озолин был награжден орденом Красной Звезды. Вскоре он стал командиром тяжело-бомбардировочной эскадрильи. В июле 1938 г. майор ОЗОЛИН К. К. стал жертвой клеветы, но не пал духом и сохранял завидную стойкость. 20 августа 1941 г. майор ОЗОЛИН К. К., в последний раз, вел своих боевых товарищей на штурмовку вражеских колонн, рвавшихся к Крыму. В тот день его ИЛ-2 не вернулся с боевого задания.

               Среди организаторов “БСВ” были: подполковник БАРАНОВ НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ, комендант 2-го сектора обороны Севастополя; гвардии интендант 3 ранга (капитан) ЗИНГЕР МИХАИЛ ИЛЬИЧ, помощник по материальному обеспечению командира 18 гвардейского артиллерийского полка, Приморской Армии, Северо - Кавказского фронта, сыгравшего немалую роль в обороне Одессы и Севастополя. Участник революционного подполья в Одессе. 

               В создании “БСВ” участвовали: майор ЧЕРЕНКОВ МИХАИЛ АРЕФЬЕВИЧ, помощник по артиллерии командира 7-й бригады морской пехоты ЧФ, отстаивавший подступы к Сапун-горе, а затем лишь ему известным способом сберегавший в плену свой партийный билет ВКП(б) N 2005696; подполковник ШЕЛЕСТ ДМИТРИЙ СЕМЁНОВИЧ, заместитель начальника 29 Управления Военно-полевого строительства, выпускник Военно-инженерной академии, руководитель строительства оборонительных рубежей Одессы и Севастополя; майор КОВТУН БОРИС КОНДРАТЬЕВИЧ, старший помощник начальника разведывательного отдела штаба Приморской армии; подполковник ШИХЕРТ МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ, начальник штаба артиллерии 25 стрелковой ордена Ленина Краснознамённой дивизии имени В. И. Чапаева. В письме жене, датированном 20 июня 1942 г., ШИХЕРТ М. П. писал: "Сегодня уже тринадцатый день непрекращающейся бомбежки и атак. Наши бойцы упорно дерутся за каждый метр советской земли и наносят врагу громадные потери. Но они, проклятые, продолжают лезть. Все мы уверены в нашей победе, и каждый из нас стремится сделать все, что можно. Город трудно узнать, до того он разрушен бомбами, снарядами и пожарами. Оставшиеся жители стойко продолжают свою работу и во многом помогают нам в нашем боевом деле". Ныне имя ШИХЕРТА М. П. рядом с именами других героев Отечественной войны украшает гранитный обелиск, воздвигнутый на берегу Днепра в его родном городе Черкассы.

                Среди создателей “БСВ” был майор ГРОМОВ АЛЕКСАНДР ФОКИЧ, начальник 3 отдела (связи) штаба 386 стрелковой дивизии, Приморской армии. До 1941 года, проходил службу в научно-исследовательском институте связи Красной Армии. 12 июня 1942 г. он писал жене из Севастополя: "У нас горячие дни, горячие и тяжелые, ежедневно гибнут тысячи людей. Изверг бросает с самолетов все, что возможно - бомбы, рельсы, железные бочки, гранаты. Он хочет запугать нас, но получилось обратное - наши люди полны бесстрашия, он рассчитывал посеять панику, но столкнулся с презрением к смерти, единой волей умереть за Родину, но не отдать эту пядь великой русской земли... Мы их валим тысячами, но они все лезут и лезут. Мы все уверены, что справедливость народная скоро восторжествует, и вся фашистская гадость будет сметена с лица земли, паразиты будут уничтожены". 30 января 1943 г., майора ГРОМОВА А. Ф. отправили из лагеря военнопленных в Виннице, в особый лагерь в Берлин- Штеглице, где передали в руки офицеров германской военной разведки. Те предложили Громову сотрудничество и немедленное освобождение из плена. Громов решительно отверг предложение врага и был отправлен на торфоразработки в концлагерь в Моосбургских болотах, что близ Мюнхена.

                 Другом майора ГРОМОВА А. Ф. был капитан-лейтенант ПЛАТОНОВ ГРИГОРИЙ МИХАЙЛОВИЧ, офицер (без уточнения должности) 79-й курсантской морской стрелковой бригады, прибывшей в Севастополь 21 декабря 1941 г. В начале июня 1942 г. капитан-лейтенант ПЛАТОНОВ Г. М. находился среди тех, кто отражал яростные танковые атаки немцев в Крыму, у Ялтинского шоссе. Из этих сражений ему выйти не удалось. Как видно из учетной карточки военнопленного, немецкие солдаты захватили его на поле боя тяжело раненым. Год спустя, в Моосбургском лагере можно было часто видеть этого морского офицера с обнаженной грудью, на которой искусный художник наколол тушью крупный ленинский профиль.

                Ближайшими соратниками подпольщиков были: подполковник НИКИТИН ЕВДОКИМ КЛИМОВИЧ, командир 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, освободивший, со своими бойцами, город Лозовую, в мае 1942 г.; гвардии лейтенант САРАУЛИ ШАЛИКО ИОСИФОВИЧ, лётчик 6-го гвардейского штурмового авиационного полка, ВВС Калининского фронта, самолет которого сбит зенитным огнём противника, 21 января 1942 г., под г. Ржев; полковник ХАЙРУТДИНОВ МУЗАГИТ ХАЙРУТДИНОВИЧ, командир 789 стрелкового полка, 227 дивизии, защитник подступов к г. Сталинград, три брата которого отдали жизнь в борьбе с гитлеровскими захватчиками. Спустя годы в Казани будут опубликованы стихи этого талантливого человека, написанные в промежутке между боями, а на родине его именем назовут одну из улиц г. Октябрьского, центра Туймазинского нефтеносного района Башкирии.

                В “БСВ” был и майор КРАСИЦКИЙ МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ, командир 893 стрелкового полка, 196 стрелковой дивизии, 62 Армии, Сталинградского фронта, ленинградец, о необычайном мужестве которого, в боях за Сталинград, на страницах "Нового мира" писал Константин Симонов.

                Среди активных строителей “ВСВ”: старший лейтенант КОНЮК НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, командир пулеметного эскадрона 273 кавалерийского полка, 110 отдельной кавалерийской Калмыкской дивизии, 51 Армии, Северо-Кавказского фронта Выпускник Северо-Кавказской национальной кавалерийской школы, уроженец Дагестана. Этот кадровый офицер служил на многих заставах страны.

                В “БСВ” был и майор ПОЛОЗОВ ВСЕВОЛОД ИЛЬИЧ, начальник 1 (оперативного) отделения штаба 62-й Армии. Он вырос на Брянщине в многодетной семье. Отец его после Октябрьской революции был избран председателем райисполкома. Старший брат майора ПОЛОЗОВА В. И. работал в подпольной типографии в г. Бежица и, защищая ее, погиб в схватке с врагом. Второй брат погиб на фронте, в должности комиссара мотомеханизированной бригады. Третий брат возглавлял прокуратуру Омской железной дороги. Четвертый погиб, в боях, за освобождение Молдавии, пятый командовал танковым подразделением на 4-м Украинском фронте. Майор ПОЛОЗОВ ВСЕВОЛОД ИЛЬИЧ, как и старший лейтенант КОНЮК НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, окончил Северокавказскую национальную кавалерийскую школу, стал офицером для поручений будущего Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского и как командир отряда, в 1938 г., принимал участие в боевых операциях против захватчиков у озера Хасан.

               Выдающуюся роль в создании патриотического подполья сыграл майор КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, начальник 1 (оперативного) отделения штаба 109 стрелковой дивизии, Приморской Армии. В голодном 1921 г., мать его умерла, и 15-летнего подростка определили в детский дом, где он оставался до совершеннолетия. Всю свою дальнейшую жизнь, КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, связал с Красной Армией. С 1931 г. он служил в кавалерии, добился выдающихся успехов в конном спорте и в 1938 г., на Всеармейской спартакиаде, получил из рук Маршала Советского Союза С. М. Буденного диплом чемпиона Красной Армии по конному спорту. Нападение гитлеровской Германии на СССР застало майора КОНДЕНКО МИХАИЛА ИВАНОВИЧА в г. Симферополь, где дислоцировалась его кавалерийская дивизия. Потом были 250 дней и ночей защиты осажденного врагом Севастополя. 16 апреля 1942 г. командование 109-й стрелковой дивизии, в штабе которой служил тогда майор КОНДЕНКО МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, поздравило его с награждением орденом Красной Звезды. Немногие удостаивались в то время такой чести.

                Участниками подполья были: полковник ТАРАСОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ, начальник артиллерии 400 стрелковой дивизии, 51 Армии, Крымского фронта, до войны депутат Тбилисского городского совета и педагог, преподаватель артиллерийского училища имени 26 Бакинских комиссаров; военный ветеринарный врач 2 ранга (майор) СТАРОВОЙТОВ ГЕОРГИЙ ЯКОВЛЕВИЧ, начальник ветеринарного лазарета 77 горно - стрелковой Краснознамённой дивизии имени Серго Орджоникидзе, 47 Армии, Крымского фронта; военный техник I ранга ЧЕРНОУХОВ АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ, начальник службы боепитания стрелкового полка, выпускник Московского гидрометеорологического института, до войны начальник Феодосийской морской метеостанции.

                Одним из признанных руководителей “БСВ” был красноармеец ПЕТРУШЕЛЬ РОМАН ВЛАДИМИРОВИЧ, артиллерист (без уточнения должности) 311 пушечного артиллерийского Краснознамённого полка, 10 Армии, Западного фронта, до войны бухгалтер. 21 июня 1941 г. его вызвали в Махачкалинский военкомат и сообщили, что на следующий день ему предстоит отправиться на военные сборы. Через несколько дней он бросил в почтовый ящик открытку, в которой сообщил семье, что 25 июня прибыл в гаубичный артиллерийский полк и назначен расчетчиком. Последнее письмо ПЕТРУШЕЛЬ Р. В. отправил из Киева. Спустя много месяцев семье пришло сообщение, что красноармеец  пропал без вести в боях за Киев (см. выше: полк, соединение, объединение: уточнены).

                К сожалению, не окончательно выяснен жизненный путь красноармейца КИРИЛЕНКОВА АЛЕКСЕЯ ИВАНОВИЧА, музыканта-трубач отдельного образцово-показательного оркестра НКО СССР. В плен красноармеец КИРИЛЕНКОВ А. И. попал в 1941 г. на Западном фронте, под г. Вязьма. За хищение боеприпасов в Мюнхенском арсенале и сотрудничество с одной из подпольных антифашистских организаций КИРИЛЕНКОВ А. И. был арестован гестапо и брошен в лагерь. Р. Кальмар вспоминал: “С 1943 г. среди лагерных музыкантов оказался и молодой блондин Кириленко, по профессии - первая труба Московской оперы... Он играл на своем инструменте с виртуозностью подлинного мастера, всегда полный молодого, казалось, ребячьего задора. Мужественный Кириленко почти не говорил по-немецки, а мы и того меньше понимали русский. Разговор с ним выглядел как сердечный диалог дружеских взглядов и задорной трубы... Так Кириленко попал в Мюнхен. Некоторое время он играл в джазе, потом ему удалось установить связи с другими русскими. Он говорил с ними о далекой общей Родине, пел с ними русские песни и жил с ними как брат среди братьев, пока однажды не был арестован. От Мюнхена до Дахау недалеко. Вскоре в концлагере стало известно, что Кириленко - музыкант, и через несколько недель он был уже одним из самых популярных членов лагерного оркестра... Под бурные аплодисменты доброй половины лагеря он исполнял свои знаменитые соло... Он играл, радуясь тому, что может играть и, казалось, забывал концлагерь, когда улыбаясь, поднимал свою трубу, чтобы в нашем жалком положении очаровывать нас далекой страной мимолетной мечты... Как-то в субботу один из товарищей решился на смелый шаг - он пошел к лагерфюреру и попросил разрешить трубачу участвовать хотя бы в одной репетиции, а затем - в воскресном концерте. Лагерфюрер на несколько минут задумался и разрешил. Кириленко пришел к нам. Мы дали ему еды, курево, принесли его трубу, и все стало как прежде... На следующий день после обеда мы давали концерт. Охранник привел Кириленко в баню, он занял место у пульта и играл, как играл в прошлом. Его труба ликовала и так рыдала, он так исполнял свои рулады и переливающиеся каскады, что слушавшие его товарищи буквально кричали от восторга... Никогда я не слышал, чтобы он так играл”.

                 Упоминавшийся нами техник интендант 2 ранга КОРБУКОВ ИВАН СЕМЁНОВИЧ, начальник походной армейской ремонтной мастерской 60 стрелковой дивизии, 49 Армии, Западного фронта, прошел одной из самых трудных дорог, начального периода Великой Отечественной войны, от предгорий Карпат до предгорий Кавказа. В бою близ станицы Бекешевской он попал в плен, бежал и вновь был схвачен. В неволе молодой офицер установил связь с немецким антифашистским подпольем в Мюнхене. Он создал ряд подпольных ячеек.

                 Главным событием лета 1943 г. для “БСВ” было объединение организаций советских людей и Антифашистского немецкого народного фронта (АННФ), во главе которого стояли X. Хуцельман, Г. Ярес Р. Хуберт, К. Циммет и Э. Хуцельман 23 . Они и их единомышленники были сторонниками Христианско-социальной рабоче-крестьянской партии и Коммунистической партии Германии (КПГ). Большая заслуга в объединении усилий немецких антифашистов и советских военнопленных принадлежала семье Хуцельман. Супруги Хуцельман бывали в СССР в конце 20-х - начале 30-х гг.: сестра Эммы Хуцельман Клара была преподавательницей немецкого языка в ленинградском филиале Коммунистической Академии в Ленинграде. Муж Клары Хуцельман, известный в Ленинграде врач Фридрих Тапкен, был ведущим педиатром в больнице хирурга Раухфуса на Греческом проспекте.

                На следствии в гестапо один из активистов АННФ К. Циммет заявил; “Все написанные мной листовки преследовали одну цель: при благоприятных условиях начать их распространение среди единомышленников и политически зрелых людей, особенно в предстоящем году, когда военные усилия повлекут за собой крушение. Я начал составлять манускрипты всех своих листовок с целью доказать, что заинтересован в войне не немецкий народ, о чем мы, антинацисты, заявляли уже не раз. Я лично возвысил свой голос совместно со своими помощниками против военной политики, понимая, что этого добивается большая часть немецкого народа. Я являюсь духовным защитником АННФ, а также автором и отчасти распространителем моих листовок”.

                Характеризуя 12 января 1944 г. свое отношение к листовке, озаглавленной "Немцы" и приуроченной к нападению Германии на СССР, Циммет сказал: "Как я уже сказал, пакт, заключенный в сентябре 1939 г., открывал перед Германией большие возможности. Обмен товаров между двумя народами открывал большие возможности. В немецкой пропаганде подчеркивалось стремление обеих стран к честному выполнению пакта. И, как я уже отмечал и отмечаю сейчас, бывший заместитель фюрера Рудольф Гесс отправился в Англию с согласия Гитлера".

                Жена К. Циммета Ольга потом говорила, что не угодила на скамью подсудимых только потому, что Корбуков на очной ставке сказал, что не знает ее.

                 Но вернемся к Э. Хуцельман. Работая бухгалтером на фабрике жиров Заумвебера, она искала возможности поговорить о Ленинграде с советскими людьми, занятыми на той же фабрике. Такая возможность возникла спонтанно. Как- то летом 1943 г. Э. Хуцельман, возвращаясь домой после рабочего дня, заговорила на эту тему с восточным рабочим В. Козловым, который был активным членом одной из организаций БСВ. Так был установлен первый контакт.

                 Советские граждане выходили на связь не с отдельными антифашистами, что не раз случалось и в прошлом, а с организованно действовавшей группой, насчитывавшей немало приверженцев.

                 Начиналось с просьбы прослушивать московские радиопередачи, на этой почве проходило сближение политических позиций. Для АННФ советские люди превращались в серьезный фактор социальной жизни. Впервые с начала Великой Отечественной войны этот фактор получал реальные очертания и становился серьезной силой.

На микроуровне эта тенденция стала господствующей. Не случайно неудачное покушение на Гитлера 20 июля 1944 г. маскировалось ее организаторами как подавление выступления советских людей в рейхе.

                 Примечательна в этом смысле гестаповская статистика арестов советских граждан - военнопленных и восточных рабочих в период с 1 января по 1 октября 1944 г. 25 Знакомство со статистикой свидетельствует о том, что количество арестованных в мюнхенском регионе значительно превосходит число арестованных в других частях страны. Статистика говорит также об известной асимметрии диверсионных действий советских патриотов в Германии. Так, например, активность подпольщиков в Вене и Инсбруке имела место значительно раньше, чем активность в Мюнхене. Значительную роль сыграл здесь субъективный фактор - нахождение в баварской столице офицерского лагеря советских военнопленных.

                Сотрудничество БСВ и АННФ переживало подъемы и падения. Летом 1943 г. между Корбуковым и супругами Хуцельман состоялся первый политический разговор, во время которого Корбуков на плохом немецком языке спросил: "Как долго будет продолжаться война?" Хуцельман ответил: "Год или даже три". Корбуков задал следующий вопрос: "Разве вы еще не устали от войны, разве вы не хотите покончить с ней?" Хуцельман переглянулся с женой и ответил, что Корбуков находится в мире наивных представлений. Он сказал, что внутриполитически с войной покончить нельзя, что антифашистские элементы недостаточно сильны и не связаны воедино. Корбуков запальчиво ответил, что в Германии достаточно недовольных людей, приверженцев коммунистической партии. Хуцельман решительно возразил, что от КПГ ничего не осталось, а недовольные люди прежде всего являются немцами. На этом первый разговор закончился.

                С течением времени встречи приобрели регулярный характер, в них принимали участие руководители БСВ. В ходе этих встреч немецкие друзья интересовались решениями о роспуске Коминтерна, структурой советского общества, особенностями колхозного строя.

                Во время частых дискуссий немецкие товарищи возражали против настойчивых предложений представителей БСВ о переходе к более активным действиям, особенно к акциям саботажа на предприятиях. В то же время представители АННФ выражали готовность укрывать нелегалов, передавать штатскую одежду для лиц, совершающих побеги.

                 АННФ наладил издание своего нелегального печатного органа "Будильник". Эту инициативу БСВ не только поддержал, но и выразил готовность передавать "Будильник" в концентрационный лагерь Дахау через свою лагерную ячейку города Дахау.

                Говоря о размахе деятельности “БСВ”, следует упомянуть акцию по распространению составленного подпольщиками "письма Молотова". Это была хорошо продуманная антивласовская акция, учитывавшая психологическое состояние томившихся в плену тысяч сбитых с толку, отчаявшихся и голодных людей. "Письмо Молотова" приобрело широкую известность во множестве лагерей Германии. Его находили в Тюрингии и Бадене. Подписанное вторым лицом СССР и призывавшее всех советских людей в Германии к борьбе с врагом, письмо имело большое психологическое воздействие на тех, кто находился в неволе. Ходили слухи, что "письмо Молотова" сбрасывали советские самолеты. В подлинности его не сомневались.

                 Если замысел создания международной подпольной антифашистской организации полностью и не увенчался успехом, то его частичная реализация состоялась. В этой связи отметим деятельность русского эмигранта, военнослужащего армии Франции Вадима Николаева. Переводчик лагерного лазарета, этот человек имел широкие возможности для распространения деятельности БСВ не только среди русских военнопленных в Мюнхене, но и среди французов.

               Важную роль в этом процессе рождавшегося единства действий сыграл чешский студент К. Мерварт, родившийся в Ленинграде. Он был сыном чешского военнопленного, принимавшего активное участие в революционном движении в России. После репатриации семья Мерварта сохранила глубокую привязанность к русской культуре и воспитывала своих детей в русской гимназии.

                В мюнхенском подполье Мерварт сблизился с Корбуковым и стал активным членом БСВ. Его знание немецкого языка было важным средством укрепления контактов с АННФ. Корбуков и его товарищи В. Винниченко, А. Батовский, доктор Н. Плахотнюк и инженер И. Урбанович стали его надежными помощниками.

                Невзирая на допущенные промахи и ошибки в конспирации, военнопленные всемерно пытались активизировать АННФ, старались с его помощью получать регулярную информацию о наступательных действиях армии СССР.

                 24 октября 1943 г. в ознаменование 26-й годовщины Октябрьской революции в роще близ Фреймана состоялось второе нелегальное собрание актива мюнхенской организации БСВ. В нем приняло участие 43 члена из лагерных ячеек. Открывая собрание, Корбуков поздравил собравшихся с праздником и пожелал утроить свои силы в борьбе за осуществление целей БСВ. Затем выступил Винниченко, обрисовавший положение на восточном фронте, успехи Красной Армии. Мерварт сообщил сводку последних известий, которую он слушал накануне в квартире X. Хуцельмана.

                 Характеризуя работу Мерварта, начальник мюнхенского гестапо писал: "В Мерварте Корбуков сразу же нашел подходящего для своих целей человека, т.к. Мерварт сразу же выразил свое враждебное отношение к немцам. Корбуков смог его хорошо использовать еще и потому, что Мерварт, кроме немецкого и чешского, владел русским языком. В ответ на предложение Корбукова Мерварт тотчас же согласился работать в БСВ и в последующее время действительно активно сотрудничал в нем. Он выполнял также функции курьера, совершал поездки в Вену и Прагу. В Вене Мерварт установил связь между нелегальной организацией восточных рабочих и Мюнхеном" 27 .

                Столь активная деятельность подпольщиков не могла оставаться незамеченной гестапо, и для раскрытия БСВ были предприняты чрезвычайные меры. 22 февраля 1944 г. начальник главного управления имперской безопасности Э. Кальтенбруннер направил всем полицейским инстанциям Германии и оккупированных ею стран срочное распоряжение "относительно нелегальной организации "Братское сотрудничество всех военнопленных Польши, Франции, Чехословакии, Югославии, Англии, США и Советского Союза"". В нем говорилось: "По имеющимся сведениям главнокомандующего военно-воздушными силами, у советско- русских военнопленных, используемых в качестве вспомогательного персонала в учреждении Л55855 ЛГПА Мюнхен-2 и авиаподразделения VII военно-воздушного округа, были обнаружены прилагаемые мною программа и инструкции вышеназванной организации. Советский военнопленный Закир Ахметов, личный номер 19990, у которого была найдена программа, бежал вместе с военнопленным Иваном Бондарем. Главнокомандующий военно-воздушными силами просил произвести внезапный личный обыск у русских в каждом из подчиненных ему подразделений, чтобы получить по возможности дополнительные сведения об этой организации... В связи с вышеизложенным обращаю внимание на то, что среди военнопленных, особенно советских, уже возникали повстанческие организации, которые, насколько удалось установить, действовали по единым указаниям и имели связь с восточными рабочими. Об этом последует особая директива" 28 .

                Полицейские агенты и подсаженные в лагеря провокаторы пытались напасть на след “БСВ” и проникнуть в какую-либо ее ячейку. Примерно шесть месяцев их усилия были безрезультатны. Только 11 июля 1944 г. Уполномоченный контрразведки на фабрике кинопленки в Вольфене сообщил, что на следующий день в фабричном лагере "за организацию групп, преследовавших определенные цели" 29 , будут публично казнены 6 советских рабочих.

                Подводя первые итоги работы гестапо по ликвидации БСВ, 29 сентября 1944 г. главное управление имперской безопасности отмечало: "Первые сведения об этой нелегальной организации послужили основанием для появления распоряжения главного управления имперской безопасности от 5.4.1944 г. относительно нелегальной коммунистической деятельности и создания в Рейхе тайных организаций среди военнопленных и иностранных рабочих. Распространение БСВ среди военнопленных других национальностей должно было быть достигнуто путем попытки распространения в лагерях военнопленных данных о существовании соответствующих национальных комитетов. Такого рода связи удалось установить через французского военнопленного (русского эмигранта), который использовался в лазарете.

                Другим важным выводом является то, что участниками организации были интеллигенты, офицеры и евреи - в большинстве случаев обученные партийные люди из СССР".

                 Высокая оценка подвига немецких антифашистов и советских патриотов дана в "Истории немецкого рабочего движения": "В Мюнхене действовала одна из крупнейших антифашистских организаций Сопротивления антинацистский немецкий народный фронт (АННФ). АННФ поставил перед собой задачу соединить все антинацистские силы для решительной борьбы за окончание войны и свержение гитлеровской диктатуры. Он распространял многочисленные листовки и издавал в целях политической информации своих членов с сентября 1943 г. нелегальный журнал "Будильник". Она установила тесные отношения с широко разветвленной организацией военнопленных советских офицеров Братское сотрудничество военнопленных... Эта организация имела несколько тысяч по- военному сформированных и частично вооруженных приверженцев. Важнейшие опорные пункты этой организации находились в Баден-Бадене, Эрфурте, Гейдельберге, Карлсруэ, Кемптене, Маннгейме, Мюнхене, Нюрнберге, Раштатте, Веймаре, Вольфене и других городах. Объединенные центры этих организаций АННФ и Братское сотрудничество военнопленных намеревались подготовить большие акции против нацистского господства и гитлеровской войны. Эти планы потерпели неудачу, так как гестапо удалось проникнуть в эти организации и арестовать многих немецких и зарубежных антифашистов".

                О братском сотрудничестве военнопленных писал польский историк Ш. Датнер. Он подчеркивал, что “характер и цели ”БСВ" заслуживают самой высокой оценки". Это была одна из “изумительных попыток включить в борьбу против германского фашизма также и военнопленных многих других национальностей, причем в самом сердце преступного рейха”.

                Датнер отмечал: “В основной своей массе советские военнопленные вместе с военнопленными других государств первыми и с первого же дня неволи поднялись на борьбу против немецко-фашистских захватчиков. Военнопленные всех государств антигитлеровской коалиции вписали славную страницу в эту главу военной истории, однако надо со всей решительностью подчеркнуть, что советские военнопленные в этой борьбе стояли в первых рядах как по масштабам своей активности и боевитости, так и по использованию методов борьбы, совершенно не применявшихся военнопленными других национальностей, - своим примером они увлекали других”.

                 О нравственном облике большинства советских военнопленных сохранилось немало свидетельств. Англичанин К. Берни, который провел 15 месяцев в Бухенвальде, ставит русских военнопленных на самое высокое место среди всех узников концлагеря. О впечатляющей смелости и патриотизме советских пленных, заключенных в различных немецких лагерях, говорит и другой английский военнослужащий, К. Портуэй, захваченный немцами в плен летом 1944 г. 34

                 В день второй годовщины со дня гибели 92 советских патриотов оставшиеся в живых участники АННФ на месте казни своих советских товарищей соорудили монумент. Это был первый памятник такого рода, созданный на территории Германии. Монумент посвящен светлой памяти Ханса Хуцельмана, Руперта Хубера, Вильгельма Ольшевского, Георга Яреса, Эммы Хуцельман, Людвига Холлейса, Густава Беккере, Карла Мерварта, Ивана Корбукова, Василия Винниченко, Александра Батовского, Николая Плахотнюка, Иосифа Урбановича и всех многочисленных участников “БСВ” и “АННФ”. На камне надпись: "Вы наши мертвые! Незабываемые боевые товарищи, стойкие борцы за правду, свободу и человеческие права, бессмертные герои антифашистского Сопротивления! Мы чтим Вас! Ваша борьба и смерть навсегда останутся предупреждением и обязательством! Ваши друзья из АННФ".

                С именами расстрелянных нацистами военнопленных связана одна из героических страниц истории борьбы с фашизмом. Советские патриоты вели эту борьбу в тесном контакте с немецким антифашистским подпольем.

               Героическая история БСВ - только один, но, может быть, самый яркий пример патриотизма советских людей, оказавшихся в годы войны в нацистской Германии. Их подвиг забвению не подлежит.";

8. “Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безымянных героях, творивших историю. Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безымянных героев, а были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и поэтому муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же эти люди будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами!” Юлиус Фучик (23.02.1903 - 8.09.1943), чехословацкий журналист, литературный и театральный критик, публицист, активист чехословацкой компартии. Находясь в нацистской тюрьме, написал книгу «Репортаж с петлёй на шее» (“ВИКИПЕДИЯ”: http://surl.li/hzows );

9. Список военнослужащих 1171 стрелкового полка, 349 стрелковой дивизии, участников Великой Отечественной войны. Документы (портал “ПАМЯТЬ НАРОДА 1941 - 1945”: https://surli.cc/hbgrit ).