Один день из войны

1

   Конец сентября 1942 года. Под Сталинградом немцы бросают в мясорубку битвы свои последние резервы. Генерал-фельдмаршал Паулюс, командующий 6-й армией, которая ведёт изнурительные бои в Сталинграде, почти ежедневно посылает шифровки в ставку группы армий «Центр» с просьбой отвести войска из города и перегруппироваться, так как по данным разведки, русские готовят наступление севернее и южнее города с целью окружить и уничтожить его группировку.

  В свою очередь командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Клюге радирует в ставку Гитлера.

  Но приказ Гитлера неумолим: Сталинград должен быть взят любой ценой.

  Северное крыло группы армий «Центр» удерживает Ржевско-Вяземский выступ, в котором находятся жизненно важные артерии – железные дороги, по которым поступают пополнение, техника, боеприпасы, продовольствие, а также вывозятся раненые. Дороги сильно охраняются, на узловых станциях, такие как Ржев, Сычёвка, Гжатск, Вязьма и других стоят крупные гарнизоны.

  Только что закончилась первая Ржевско-Сычёвская наступательная операция, в которой Советские войска понесли тяжёлые потери и отошли на исходные позиции, но и фашисты потеряли много людей и техники.

  На советской территории по железнодорожной ветке – Бологое- Фирово- Осташков постоянно прибывает свежее   пополнение, и накапливаются силы для очередных ударов и ликвидации выступа.

  Немецкое командование, не имея сил перерезать железную дорогу, решает забросить несколько разведывательно-диверсионных групп путём перехода линии фронта, а так же по воздуху. Также самолёты люфтваффе ежедневно совершают налёты на узловые станции. Но днём летать на бомбёжку опасно, да и истребителей прикрытия не хватает, ведь несколько эскадрилей перебросили под Сталинград.

   Каждый вечер, когда солнце садится, бомбардировщики Ю-88 с ночным прицелом поднимаются с аэродромов, находящихся под Псковом, и под покровом темноты берут курс на восток. Вот и сегодня в среду в последний день сентября со второй половины дня зарядил нудный осенний дождь. Лётчики надеялись,что  полётов не будет, и они смогут немного расслабиться,  но ближе к ночи тучи немного рассеялись, и в конце концов дежурный выпустил зелёную ракету и разрешил взлёт. Самолёты были уже заправлены и загружены боекомплектом. Так как бомбили в основном железную дорогу и

эшелоны, поэтому подвешивались бомбы небольшого веса, но их было достаточно много и при удачном бомбометании накрывалась большая площадь. Вот и в этот раз техники и оружейники прицепили 28 бомб по 50 кг в двух бомбоотсеках и по паре 100 кг-х бомб на внешней подвеске, при этом не доводя 200-300 кг до максимальной бомбозагрузки.

Три группы по девять юнкерсов каждая поднялись в воздух и вскоре скрылись в ночном небе.

Набрав высоту 4000 метров взяли курс на восток, забирая 10-12 градусов южнее. После почти часа полёта пролетели Демянск и легли на боевой курс –  железнодорожный узел Фирово.

Небо почти полностью прояснилось, и показалась убывающая, почти полная Луна и звёзды.

Командир группы юнкерсов забеспокоился, так, как самолёты стали отчётливо видны в свете Луны.

Не долетев несколько километров до Фирово, уже снижаясь, самолёты попали под плотный зенитный огонь. Но, подчиняясь ведомому, первая девятка пошла в пикирование. Вдруг один самолёт вспыхнул и стал в воздухе разваливаться на куски.

Строй самолётов нарушился. Вспыхнули прожекторы, пытаясь своими лучами поймать вражеские бомбардировщики. Вокруг самолётов были хорошо видны белые облачка от разрывов зенитных снарядов. Ещё несколько самолётов получили повреждения. Немцы дрогнули и стали отваливать в сторону, в беспорядке сбрасывая бомбы и пытаясь применить противозенитный маневр. Один самолёт отклонился в сторону деревни Горшково. Экипаж, состоящий из четырёх человек, даже не догадывался, что они находятся над деревней. От мелких бомб самолёт уже освободился, и оставалось сбросить две стокилограммовые, чтобы налегке уйти от этого кошмара, устроенного русскими зенитчиками. Радист самолёта был ранен осколком снаряда, самолёт в нескольких местах получил повреждения.

2

30 сентября 2-я рота 37-го отдельного восстановительного батальона 30-й отдельной железнодорожной бригады ремонтировала пути, пострадавшие после прошлой бомбёжки.

Работы было много, но нужно было как можно скорее восстановить несколько десятков метров железной дороги, а также разгрузочную площадку, в которую угодила одна из бомб.

По этой дороге шли составы с бойцами, техникой, продовольствием, медикаментами в сторону Осташкова, где наши войска накапливали силы, пытаясь срезать Ржевско-Вяземский выступ, который после разгрома фашистских войск под Москвой находился на наименьшем расстоянии от столицы и постоянно угрожал новым ударом.

После того, как стало темнеть, работы остановились. Необходимо было соблюдать светомаскировку, с воздуха любой лучик света – отличная цель. Путейцы второй роты пошли в столовую на ужин, а затем по местам своего расквартирования.

Два взвода размещались непосредственно в Фирово, а другие два – в соседней деревне Горшково, которая находится буквально в километре-полтора от станции.

В одном из взводов служил красноармеец Горбунов Тимофей Егорович, в должности путеец.

Пусть он в фашистов и не стрелял, но своим трудом, сбивая руки в кровь, порой не доедал и не досыпал, восстанавливая разбомбленные пути и в дождь, и в снег, и в грязь, и в мороз, и в жару, как и многие его товарищи по крупицам ковал победу над сильным врагом, по капле ослабляя механизм немецкой военной машины.

Квартировал он вместе с несколькими товарищами у одной пожилой женщины. Двое сыновей её в сорок первом году ушли на войну. А весной ей пришло извещение о том, что один из сыновей пропал без вести. Каждый день она зажигала лампаду перед старинным иконостасом и молила Божью Матерь, что бы её сыновья вернулись домой живыми.

Тимофей вместе со своим другом, Иваном Киселёвым несколько раз в то немногое свободное время, которое у них было, ходил в ближайший лесок за грибами. Грибы вносили небольшое разнообразие в их рацион. Они угощали своих друзей, с которыми делили кров и хозяйку дома. Но после того, как недели две назад три красноармейца из другой роты вместе с лейтенантом, которого они угостили, отравились грибами, комбат запретил их собирать.

Сегодня вечером хозяйка угостила всех козьим молоком, сказала, что в честь православного праздника –  «Вера, Надежда, Любовь».

Тимофей Егорович вспомнил, как провожали его на войну жена Акулина вместе с детьми. А дочка Любаша, у которой сегодня день ангела, кричала ему на вокзале, что ждёт его как можно скорее.

А он, стоя в теплушке вагона на родной станции Токарёвка, махал им рукой и обещал вернуться с победой. На глаза его наворачивались слёзы, но на сердце было неспокойно. От начала войны прошло всего десять дней, а враг уже прошёл сотни километров вглубь страны.

3

Хозяйка затопила печку, и красноармейцы стали готовиться ко сну. Старые матрасы, которые им отдала добрая женщина, служили им постелью, а накрывались они своими шинелями.

Уставшие бойцы быстро заснули. Они не догадывались, что сегодня ночью их ожидает.

  Проснулись они от бомбёжки и разрывов зенитных снарядов, которые доносились со стороны Фирово. Завывание вражеских

самолётов и грохот от авиабомб быстро приближались.

  Путейцы выскочили на улицу, чтобы при случайном попадании бомбы, дом не стал их братской могилой.

В это мгновение немецкий самолёт, случайно оказавшийся над деревней, освободился от последних бомб, и они понеслись в то место, где залегли бойцы.

Горбунов Тимофей погиб сразу, Ивану Матвеевичу Киселёву оторвало левую ступню, двоим другим повезло больше, они отделались лёгкими ранениями и остались в строю.

   До конца войны оставалось ещё долгих два с половиной года.