Разведка.
Однажды отца назначили командиров разведгруппы и приказали произвести разведку переднего края обороны немцев. Полностью сплошной линии обороны не было, противник стоял в деревнях и селах опорными пунктами. Днем немцы, атакуя, выбивали наши части из деревни, ночной контратакой деревню брали назад.
Для разведки была сформирована разведгруппа, которую и возглавил отец. После выхода на задание он приказал одному из солдат отстать от группы и идти за ними в расстоянии около километра. Как оказалось, эта мера была весьма предусмотрительна. При подходе к переднему краю немцев в момент пуска осветительных ракет группа разведчиков была обнаружена и прижата к земле пулеметным огнем. Шансов спастись было немного, но шедших позади солдат, увидев отчаянное положение (он-то шел далеко и немцы его не видели), немедленно побежал назад и доложил сложившуюся обстановку.
Наша артиллерийская батарея начала обстрел переднего края противника, пулеметный огонь стих и отец с остальными разведчиками ползком выбрались из под обстрела. Здесь предвидение неблагоприятного развития ситуации спасло немало жизней.
Однако не всегда все шло гладко. В одну из разведок, по словам отца, когда еще не было морозов, немцы буквально загнали наших солдат в болото и им пришлось, пряча головы за кочки, просидеть по шею в воде до наступления темноты. И только с наступлением ночи удалось вернуться к своим. Отец говорил, что после такого «купания» никто не заболел. Видимо, нервное напряжение в момент чрезвычайной опасности было велико и это сказалось на солдатах.
Вообще для поддержания морального духа и «сугрева» исправно выдавались «наркомовские» 100 грамм и табак. Отец старался не пить и не курил, отдавал свой паек товарищам. У немцев с алкоголем проблем не было и порой, захватывая немецкие траншеи и блиндажи, приходилось уничтожать запасы алкоголя «во избежание».
Немцы, бывало, ходили в атаку пьяные. Однажды отец видел атаку части СС в черной форме пьяных в стельку. Про результат этой атаки он не говорил, но рассказывал, что приходилось видеть целый овраг, забросанный телами убитых немцев в черной форме.

Раскинулось море широко.
Осенью сорок первого, после того, как угроза войны с Японией миновала, под Москву стали спешно перебрасывать так называемые «сибирские дивизии». 82-я мотострелковая дивизия, в которой служил отец, была в их числе. Эшелон шел на запад по Транссибу и в Новосибирске сделал остановку. Семья, отец, мать, были рядом, но сбегать домой хоть на минутку не отпустили. Мне думается, отец сильно переживал, но ведь и время было совсем не простое.
И вот когда эшелон тронулся на вокзале в Новосибирске, солдаты запели всем известную песню:
Раскинулось море широко
И волны бушуют вдали,
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.
Пел, наверное, не сговариваясь, весь эшелон. Это произвело на отца неизгладимое впечатление. Ведь в основном солдатами были местные, сибиряки. Они прекрасно понимали, что многим не суждено уже увидеть родные края и прощались с родной землей. Мне кажется, такого пения не услышишь на концерте, это пел не просто голос, это пела душа русского народа.

Танкист- герой.
Один из друзей отца ( так он его называл), фамилию и имя я не помню, хотя они и прозвучали в рассказе, был награжден под Москвой осенью 1941 года званием Героя Советского союза.
Это был командир танка. В один из боев танкист направил свой танк в пустой деревянный дом и остался стоять под грудой бревен. А когда немецкие танки пошли в атаку, экипаж начал подбивать их один за одним. Немцы никак не могли определить, откуда идет огонь и нашим танкистам удалась поджечь восемь или десять танков противника. Такая тактика боя из засады стала потом широко применяться против новейших «тигров».
Помню, я маленький с удивлением спрашивал отца: «- Как же танки горят, они же ведь железные?»
Отец отвечал: «- Горят как спички». И привел мне историю, как однажды у него на глазах в атаку пошли наши танки БТ-7 и не вернулись из боя, все превратились в факелы. Танки шустро выскочили из леса и помчались на немецкие позиции, но огневая мощь у немцев была сильнее. Да и БТ-7 имели бензиновые двигатели, которые быстро воспламенялись при обстрелах, попадание в моторный отсек превращало танк в горящую коробку.
Отец рассказывал, что его под Москвой тоже представляли к званию Героя Советского Союза и шло оно за подписью генерала Катукова (того самого, потом командующего 1-й танковой армией), но в неразберихе сражений бумаги затерялись.

Чем можем, тем поможем.
Однажды во время сильного артобстрела крупнокалиберный снаряд немецкой артиллерии попал точно в блиндаж, пробил несколько накатов бревен на крыше и угодил под стол, за которым сидела группа военных (я думаю, это были офицеры – солдаты редко размещались в блиндажах). Отца там не было, он эту историю знал со слов других солдат.
Снаряд не взорвался, а развалился на части, из него высыпался песок, а в песке потом нашли записку: «чем можем, тем поможем». Это наши военнопленные, работавшие на заводах в Германии, вносили свою лепту в общую победу над врагом.