В канун Дня Победы, 8 мая 1991 года в  Георгиевском зале Кремля в числе других приглашенных выделялась маленькая седая женщина, которую через несколько часов увидела на экране своих телевизоров вся страна.  Из письма заместителя директора шахты « Никулинская» (г. Алексин) Валентины Васильевны Чуваловой: « Когда 8 мая в программе «Время» я смотрела вручение наград участникам войны, смотрю – идет деликатная пожилая женщина, и я как крикну мужу: «Смотри, Коля, женщина на мою Александру Федоровну похожа!» (вид был сбоку), а потом Вы повернулись и объявляют: «Ириней Федорович… посмертно». Я не знаю, что было со мной. Я  и плакала от боли и обиды и радовалась за Вас всех. На шахте всем рассказываю  о Вашем подвиге. Я всем говорю, что так может сделать моя Александра Федоровна.  И я Вам желаю здоровья».

Действительно, это была Беляева Александра Федоровна, которая вместе с детьми была приглашена для вручения ей ордена Ленина и Золотой Звезды Героя Советского Союза, которыми ее муж, капитан Беляев Ириней Федорович награждался посмертно. После зачтения Указа Президента СССР, вручающий, глядя, как бережно прижала к груди награду мужа эта простая, но, судя по всему, гордая женщина, сказал: «Через сорок восемь лет награда нашла героя. Спасибо Вам, Александра Федоровна, что своей стойкостью, своим упорством Вы вернули нам его имя».

Беляев Ириней Федорович наш земляк и хоть родом он не из наших мест, мы по праву считаем его земляком и гордимся, что земля Кузбасса воспитывала и продолжает воспитывать патриотов своей Родины.

          Родился Ириней Беляев в деревне Крюково, Бабушкинского (ранее Козлятинского) района, Вологодской области  23 февраля 1914 года. У отца Иринея это был второй брак. Им он надеялся поправить материальное положение, но остался бедняком;  такая же участь ждала и сына, если бы не революция и те кардинальные перемены, что вскоре произошли в жизни общества.

 В 14 лет Ириней самостоятельно, не испрашивая разрешения отца, одним из первых записался в коммуну «Спартак» в родном селе. Однако коммуна, просуществовав всего два года развалилась, и Ириней решил попытать счастья в дальних краях.  В далекой Сибири, в незнакомом городе Бийск жили братья отца. Вот к ним и собрался молодой паренек, с твердой уверенностью, что именно здесь он найдет свою судьбу и свою дорогу в жизни.

Приезд в Бийск перевернул душу Иринея Беляева. Казалось бы, Сибирь – край ссыльных  где – то у черта на куличках, но здесь кипела такая бурная жизнь, которая пришлась по душе вологодскому пареньку.

По  совету дяди Ириней Федорович поступает  в педагогическое училище, с прекрасными рекомендациями оканчивает его в 1934 году и по распределению отправляется в молодой шахтерский город Прокопьевск. Здесь новоиспеченного учителя встретили с радостью, а, узнав, что Беляев еще и комсомолец, поручили ему не менее легкую работу секретаря комсомольской организации на шахте № 5-6 (ныне шахта имени Ворошилова).

Награждения в Георгиевском зале Кремля шли по регламенту, а Александра Федоровна, сидя в зале, мысленно унеслась в далекий тридцать четвертый, когда она впервые увидела Иринея.  Правда,  друзья звали его Геной.

Сама Александра после окончания горпромуча работала на той же шахте № 5-6 машинистом электровоза. А до этого юная Саша, сама родом с Алтая, работала в отделочном цехе на заводе в городе Бийске.  По оргнабору приехала в Прокопьевск учиться на машиниста подземного электровоза.

     Первая встреча не стала последней. Через несколько дней Сашу с подругой  Олей Пунковой пригласили в комитет комсомола. Молодой красивый и очень серьезный комсорг стал интересоваться: почему девушки до сих пор не вступили в комсомол. От волнения Саша даже фамилию свою забыла, но потом, справившись с волнением, пообещала подумать.  Спустя два месяца Александру Петренко принимали в комсомол. Первый, кто поздравил ее, был Ириней. Так они подружились.

            Как – то Александра уехала на несколько дней к матери, но следом пришло письмо от Иринея, в котором он писал, что его призывают в армию. Наскоро поцеловав мать, девушка отправилась в обратный путь. На вокзале ее встретил Ириней со словами: «Я очень соскучился. С армией обманул, но предлагаю замуж».

            …Интересная штука память! Кажется, столько лет миновало, столько потерь, проблем, печалей и радостей было за эти годы, но память вновь и вновь возвращает нас  в то далекое, но от того такое милое прошлое.    Сейчас Александра Федоровна мыслями в Киселевске. Это молодой еще даже не город, а рабочий поселок буквально  в пятнадцати километрах от Прокопьевска. Рудник очень перспективный. Здесь на небольшой глубине зарыты буквально богатства – уголь, без которого немыслима работа металлургических заводов всей страны.

            В июле 1935 года сюда во вновь создаваемый Киселевский  горком комсомола  направили Беляева Иринея Федоровича. Даже по тем временам это считалось большим повышением. Молодая семья получила квартиру  в двухэтажном щитовом доме  в самом центре будущего города по улице Интернациональная (ныне улица Ленина). Вскоре к молодой семье приехала мать Иринея, которую он вызвал к себе и сестры.

          Ровно через год, в июле 1936, Иринея Беляева 22-летнего инструктора  горкома комсомола,  по комсомольскому призыву, отправили в школу военных летчиков в город Пермь. Семья же до окончания его учебы оставалась в Киселевске.

        В 1937 году в семье  Беляевых родилась дочь, которую по желанию молодого отца назвали Людмилой. Сама Александра Федоровна работала  в городском ЗАГСе,  с1937 по 1939 годы – секретарем горотдела милиции и ждала вызова от мужа.

       Через три года лейтенант Беляев по распределению попал в Московский военный округ (станция Кубинка, Западная железная дорога). Спустя три месяца семья воссоединилась, и Ириней Федорович впервые увидел дочь.

      21 июня 1941 года лейтенант Беляев ушел в ночные полеты. Все было как всегда, но чувствовалось что-то. Поступил приказ от машин далеко не отходить. Летчикам прямо на летном поле в непосредственной близости  от самолетов натянули палатки, где они коротали ночь. «Моросил дождь. Объявили тревогу. Мы выскочили. Разбежались по самолетам и стали ждать указаний. Но их   не последовало. Снова побежали в палатки. Опять объявили тревогу. Приехал подполковник и объявил, что  немцы бомбят наши города и воинские части. Сначала мы не поверили в это. Думали, что это вводные какие-то учения,  но оказалось самое страшное. Это и была война».

             Ириней Федорович часто задумывался о возможности начала войны. В своем дневнике он сделал однажды запись: «Война для меня казалась странной. Может ли она быть, когда люди достигли высокого сознания, трудятся, своим трудом накопляют благо для существования? Зачем убивать друг друга, уничтожать накопленное, созданное трудом?  Неужели в человеке нет простого здравомыслия? Неужели нельзя разрешить все мирным путем? Разве недостаточно пространств и богатств природы? Мне кажется все это низким».

            23 июля 1941 года летчик-истребитель Беляев взмыл в небо Москвы.  «Так как воздушные налеты противник мог совершать с любого направления, в основу группировки всех средств ПВО Москвы был заложен принцип круговой обороны с усилением направлений наиболее вероятных налетов вражеской авиации. Такими направлениями считались западное и юго-западное. Москва и ближайшие подступы к ней прикрывались зенитной артиллерией, а зона боя истребительной авиации начиналась на дальних подступах к Москве и простиралась до зоны зенитного огня. Этим самым обеспечивалась свобода боевых действий каждого рода войск ПВО и повышалась эффективность их применения. 

        Для выполнения поставленных задач истребительные авиационные полки 6-го истребительного авиационного корпуса располагались на аэродромах вокруг Москвы в радиусе до 100 — 120 км. Основная часть их находилась   на аэродромах в северо-западном, западном и юго-западном направлениях от города. Впоследствии часть авиаполков была перебазирована на более удаленные аэродромы, за 180 — 360 км, что обеспечивало перехват авиации противника на дальних подступах к Москве. Базирование истребительных авиационных полков неоднократно изменялось. С приближением линии фронта к столице полки, аэродромам которых угрожали наземные войска противника, были перебазированы на аэродромы северо-восточнее и восточнее Москвы. Такое перебазирование на восточные аэродромы усложняло боевую деятельность 6-го истребительного авиационного корпуса».   

          Перед войсками была поставлена задача: не пропустить врага к столице, удерживать их натиск любой ценой полеты, полеты, полеты.… Там, где был Беляев, самолетам с крестами на плоскостях приходилось туго.

        18 сентября в составе большой группы летчиков Ириней Беляев был направлен на помощь осажденному Ленинграду. Теперь он воевал в составе 27 истребительного гвардейского авиационного полка, входящего в 7 истребительный авиационный корпус под командованием Героя Советского Союза  полковника Антонова.

         Здесь под Ленинградом судьба свела Беляева  с  младшим лейтенантом Карповым, будущим дважды Героем Советского Союза. Это произойдет значительно позже, а пока его дали старшему лейтенанту Беляеву  в ведомые. «Карпов сразу же проникся большим уважением    к Беляеву за его зрелое и спокойное мужество, за внимательное отношение ведущего к молодости и неопытности ведомого… Беляев был старше Карпова годами  и как летчик значительно опытнее. Был он человеком веселым, любил пошутить, посмеяться, знал массу  всяких забавных историй и мастерски умел их рассказывать. Смел и находчив он был и с начальниками. Но в полку его любили   не только за веселый нрав и остроумие. Ириней Беляев был одним из самых опытных летчиков. При этом никогда и ни к кому не приставал со своими советами и нравоучениями,  а учил личным примером ».

             Со своим боевым  товарищем Беляев  участвовал в операциях  по прикрытию Ленинграда, Ладожского озера – «дороги жизни» (см.приложение №9), штурмовал вражеские аэродромы. Фронтовая газета « Атака»  много раз на своих страницах писала о ратных делах летчика Беляева, призывая следовать его примеру: «Летчики! Бейте врага так, как бьет его Беляев», «Честь и  слава летчику, пуля и снаряд которого рвут в клочья фашистскую мразь, уничтожают технику врага». А рядом портрет Беляева.

             Однажды, сопровождая бомбардировщиков, Беляев заметил заходящего на него сверху «мессера». «При выходе из пикирования заметил два «М 109». Но они не успели меня атаковать. Я ушел в облака и направился к своим самолетам. Немцы атаковали их. «Лаги»,в  свою очередь, «окрысились» и дали сдачи. Я подоспел вовремя, выпустил два ЭРЭСа и обстрелял  пулеметно – пушечным огнем. «Мессеры» открыли по мне огонь.

              Правое стекло очков разбито. Глаз залит кровью. Из носа и рта хлещет кровь. Сбрасываю очки. Почти ничего не вижу. Болит локоть правой руки. Горит в правом боку.

Обдумываю, что делать. Лететь домой? А вдруг не дотяну? Заклинит мотор или потеряю сознание, истеку кровью?

Прыгать на парашюте? А кто меня подберет? Скоро ли это будет? Все это мгновенно вызревает в голове. Пробую управление. Работает хорошо. Мотор тянет. Решаю идти на свой аэродром. Все время протираю глаза перчаткой. Пробую смотреть одним правым глазом. Чуть вижу красный цвет. Значит, глаз цел. Вот вижу аэродром. Выпуская шасси, сажусь нормально. Машина катится по земле. Чуть сруливаю и выключаю мотор. Выскакиваю из машины. Боль усиливается. Подъезжает «санитарка», забирает меня. В санчасти делают перевязку. Оказывается, у меня четыре ранения… Завязали всего и повезли в лазарет. Тут снова перевязали, предварительно почистив раны. В общем, копались во мне долго, прежде чем дали возможность уснуть».

             Подлечившись в госпитале, старшему лейтенанту Беляеву предоставляется отпуск по ранению, и он отправляется в Киргизию, где в городе Токмак, в эвакуации находится его семья.

             Перед взором Александры Федоровны предстает ровная, без конца и края степь. Сюда семьи летчиков эвакуировали по приказу. Собрали всех на аэродроме, посадили  в самолеты и привезли за тысячи километров.

             Вспомнилось ей, что радость от встречи с мужем была недолгой. Он очень любил жену, мать, дочь и сына Сережу, но не мог он наслаждаться тишиной и покоем в кругу семьи, когда в Ленинграде гибли такие же дети и женщины, как его близкие. «Молодец у меня жена. Люблю свою семью. У меня славная мать. Добрая, чуткая, хорошая мать. А дети! Это же чудесные ребята. Люся. Сережа. Вот моя семья. Я доволен ею» - писал в своем дневнике Ириней Федорович.

     Родина наградила  летчика Беляева орденами Красного Знамени, Отечественной войны, орденом Александра Невского, медалью «За освобождение Ленинграда».

       Наступила вторая военная зима. Заявила она о себе крепкими морозами, сразу же сковавшими Неву.  Для ленинградцев это была вторая блокадная зима. Связь  с Большой землей. поддерживалась только через Ладожское озеро, поэтому ощущались большие трудности в снабжении города продовольствием, топливом, сырьем. Фашисты вели варварские обстрелы города из тяжелых орудий. Часто звучал выматывающий душу сигнал воздушной тревоги, Враг уже не мог предпринимать массированные удары с воздуха, так как для этого недоставало самолетов, но продолжались методические полеты одиночных бомбардировщиков.

            К прорыву блокады Ленинграда решено было привлечь и войска противовоздушной обороны. Для прикрытия 67 – ой армии из состава армии ПВО выделили пять авиационных полков  7 – го истребительного авиационного корпуса  ПВО под командованием Героя Советского Союза Н.Д.Антонова.

           Офицеры этого корпуса разработали централизованную систему управления и радионаведения истребителей на самолеты противника. Эта новая система значительно повысила эффективность вылетов истребителей на перехват.

           Как и в предыдущих боях, высоким искусством бойца и неустрашимостью отличался командир эскадрильи 27– го гвардейского авиационного полка капитан Ириней Федорович Беляев. Вот один только случай. Однажды капитан Беляев прикрывал наши войска. По радио ему сообщили, что с юга подходит большая группа вражеских самолетов. Засекла ее радиолокационная станция. Беляев развернулся навстречу врагу. С помощью радио его навели на цель: впереди шли десять «юнкерсов» под прикрытием «мессершмиттов». Беляев умело обошел истребителей прикрытия и атаковал ведущего группы бомбардировщиков. Удар был молниеносным. Из обоих моторов «юнкерса» повалил черный дым. Беляев атаковал второго и в районе Мустолово  сбил его. Группа вражеских бомбардировщиков рассыпалась. Машины поспешно освобождались от  бомбового груза и поворачивали назад.  Гвардии капитан Беляев еще раз доказал, что и один в поле воин. На его счету было более сотни сбитых вражеских самолетов.

             В полдень 18 января 1943 года в районе Рабочего поселка №5 разведчики 136–ой стрелковой дивизии Ленинградского фронта увидели бойцов, вышедших из рощи. Это были воины Волховского фронта. Войска двух фронтов соединились, прорвав блокаду Ленин.града. А утром 19-го числа на весь мир прозвучало сообщение Советского информбюро, в котором, в частности, говорилось: "Прорвав долговременную укрепленную полосу противника глубиной до 14 километров, и форсировав реку Нева, наши войска в течение семи дней напряженных боев, преодолевая исключительно упорное сопротивление противника, заняли      г. Шлиссельбург, крупные укрепленные пункты Марьино, Московская Дубровка, Липки, Рабочие поселки № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, станцию Синявино и станцию Подгорная. Таким образом, после семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов 18 января соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда".

         Эта весть мгновенно облетела все войска, о ней узнали ленинградцы. Почти все жители вышли на улицы. Они обнимались, поздравляли друг друга с победой. А радио Ленинграда передавало: « Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда –  в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты,  умирая, упрямо шептали: «Мы победим». Они отдавали свою жизнь за честь Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах облегчить свою душу слезами, хороня их в мерзлой земле без всяких почестей, в братских могилах, вместо прощального слова клялись им: « Блокада будет прорвана. Мы победим!» Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду ».

           19 января Совинформбюро опубликовало сообщение об успешном наступлении наших войск в районе южнее Ладожского озера и прорыве блокады Ленинграда. Во всех частях ПВО его зачитывали на митингах. Бойцы радовались  победе, клялись усилить удары по врагу.

           « Красная армия нанесла сокрушительные удары по фашистским полчищам под Сталинградом, на Северном Кавказе, на Дону, - говорил на митинге летчик капитан Беляев. – Сегодня мы празднуем новую победу – прорыв блокады Ленинграда. Этот день войдет в историю как день торжества ленинградцев, испытавших тяжелые невзгоды и лишения, но не дрогнувших перед ними. Наш долг – усиливать  удары по врагу. И мы это будем делать, приближая день окончательного разгрома немецко – фашистских  захватчиков». 

        Летчики полка, а с ними и Ириней Беляев сдержали свое слово – только за июнь они уничтожили  21 вражеский самолет. Всего за июнь летчики корпуса противовоздушной обороны сбили 53 самолета, в том числе 23 бомбардировщика и 30 истребителей.

           Вскоре авиаторы узнали радостную весть: приказом Народного Комиссара Обороны № 255 от 7 июля 1943 года их корпус преобразован в гвардейский. В приказе говорилось: "В боях за Советскую Родину против фашистских захватчиков 7-й истребительный авиационный корпус противовоздушной обороны г. Ленинграда показал образцы мужества и отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецко-фашистскими захватчиками, корпус нанес большие потери фашистским войскам   и   своими  сокрушительными  ударами    уничтожал  живую силу и технику противника, беспощадно громил захватчиков.

           На основании изложенного и в соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета СССР Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: За проявленную отвагу в боях за Отечество  с немецкими захватчиками, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 7-й истребительный авиационный корпус противовоздушной обороны г. Ленинградап реобразовать во 2-й гвардейский Ленинградский истребительный авиационный корпус – командир корпуса генерал – майор авиации Ерлыкин Е.Е.».

       Этот день двойне стал радостен гвардии капитану Беляеву. Радость эта, вперемежку с тревогой, поселилась        в его сердце еще 2 июля, когда командир 27-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии полковник Можаев подписал наградной лист о представлении гвардии капитана Беляева Иринея  Федоровича к званию Героя Советского Союза. 7 июля свою подпись под наградным листом поставил командир истребительного авиационного корпуса Герой Советского Союза полковник Антонов и  представление ушло в Москву.

           Ириней Федорович писал письма в далекий киргизский городок Токмак каждые три – четыре дня. А в июле 1943 года шли дни, складывались в недели, а весточки от  мужа, сына, отца не было. Только в августе Александра Федоровна получила извещение № 054 от 26 июля 1943 года, в котором тот же гвардии полковник  Можаев сообщал семье, что «Командир эскадрильи И.Ф.Беляев, проявив геройство и мужество, погиб в воздушном бою при защите Родины 8 июля 1943 года».    

         Случилось непоправимое. 8 июля, прикрывая железнодорожный мост, наведенный через Неву  после прорыва    блокады   Ленинграда,   группа    наших    летчиковвступила  в бой с вражескими истребителями. Последнее, что услышал от своего командира И.Ф.Беляева его ведомый А.Т.Карпов, были слова: « Вижу «Ме-110», прикрой, атакую!» Самым трагичным оказалось то, что самолет упал на территорию, занятую противником. По непонятным причинам парашютом капитан Беляев не воспользовался.

Боевые товарищи, потрясенные гибелью друга и командира,   были   уверены,   что   звание   Героя Советского Союза присвоят прославленному летчику посмертно. Но этого не произошло, так как в личном деле капитана Беляева кем-то в спешке или по недомыслию, а может и  с умыслом,    появилась    запись:     « С боевого задания  не вернулся». Один росчерк пера и умелый, расчетливый, яростный и хладнокровный летчик после гибели превратился в человека второго сорта. Здесь необходимо вспомнить знаменитый   Приказ     Народного     Комиссара    обороны   Союза   ССР № 227   от 28 июля 1942 года: « После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда  в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их    на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее около десятка штрафных батальонов из командиров,   провинившихся   в нарушении  дисциплины   по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать   на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов,  как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу? Я думаю, что следует. Сталин».

        Видимо именно это обстоятельство и сыграло немаловажную роль в биографии нашего земляка. «Не вернулся с боевого задания». Сейчас такая формулировка кажется нормальной, но в те военные годы она имела явную политическую подоплеку. А, может, к врагу переметнулся? Каждый солдат помнил слова, что передавались на всех фронтах из уст в уста: «Командиров, сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами».

  Не приняла киргизская земля беженцев Беляевых. Как не старалась Александра Федоровна обустроить быт, все у нее валилось из рук. Особенно после того как Ириней Федорович после ранения побывал в коротком отпуске.Сердце любящей женщины рвалось за мужем, предчувствуя недоброе.

 В начале августа 1943 года вышла Александра Федоровна руки помыть после побелки комнат, а ее окликнули: «Беляева, тебя к секретарю горкома просят придти!» Не помнит, как дошла. Войдя в кабинет, по лицу секретаря сразу все поняла, а он, предвидя ее реакцию, говорит, что пришло извещение о гибели мужа, но он просит не устраивать рев, а принять эту весть достойно, дабы не пугать свекровь и детей.

Память Александры Федоровны хорошо сохранила действия, которые она предприняла, выйдя из кабинета секретаря горкома партии. «… до самого утра я не вернулась домой. Всю ночь проревела у старого фронтовика Реутенко. Он в Сталинграде зрение потерял.

Утром рано пришла домой, а Сереженька рассказывает, что страшный сон видел: выстрелили и печка развалилась. Такое горе пришло. Два месяца пластом лежала. Подняла работа».

Оставаться в Токмаке не было сил, да и врачи советовали поменять климат Средней Азии на климат средней полосы России.  После долгих скитаний Беляевы осели в шахтерском городке Щекино Тульской области.

       Александра Федоровна не просто выжила, она сначала ждала мужа, помятуя, сколько чудесных историй воскрешения убитых и пропавших без вести было в годы войны  и первые годы после Победы.

        Когда прошли все мыслимые и немыслимые сроки ожидания, подросли дети, Александра Федоровна поняла, что она просто обязана доказать невиновность своего мужа ради будущего своих детей, ведь «не вернулся с боевого задания» звучало как приговор. Так началась эпопея поиска.

        В архивы, воинские части, музеи, редакции газет, Советы ветеранов полетели письма и запросы. Простые люди откликались – присылали копии документов, фотографии. Таким путем в семью вернулся дневник Иринея Беляева.

       Вместе с семьей за честь своего боевого товарища сражались и однополчане Иринея Беляева. Они обратились  к начальнику наградного отдела Министерства Обороны СССР с письмом, в котором уверяли чиновника в том, сто независимо от того, что Беляев погиб, ему должны присвоить звание Героя Советского Союза. В ответ молчание. 

Трудно, очень трудно пробивать твердыню равнодушия чиновников, но Александра Федоровна не опустила руки. Казалось, каждое «нет», лишь укрепляло ее уверенность   в правильности выбранного пути.

     В газетах продолжали появляться  материалы о мужестве и героизме летчика. Родные и друзья продолжали забрасывать инстанции письмами и запросами, но получали неизменный ответ: «Все награждения за Великую Отечественную войну прекращены».

     Оставалась одна надежда, чтобы  восстановить доброе имя Иринея Беляева, необходимо найти место падения самолета.  И судьба сделала Александре Федоровне такой подарок…

     Летом 1980 года учитель школы города Павловска, собирая грибы, в лесной полосе у деревни Аналово увидел над поверхностью болота лопасти пропеллера самолета. В это время в районе Мясного Бора активную поисковую работу вел  Марков Михаил Алексеевич из Гатчины. До этого, при его активном участии, было поднято 43 советских самолета. Он не помнит, от кого  стало известно о находке, но в одном из ноябрьских номеров газеты «Советская Россия» Марков М.А.  написал небольшую заметку  о найденном истребителе.

      Соседка показала ее  Александре Федоровне, которая  с дочерью и внучкой,  не теряя времени, отправилась  в Ленинград. Им удалось убедить Маркова взять их с собой на поднятие самолета.

      Процеживая торфяную жижу, удалось найти медальон (металлическую капсулу), вскрыв которую, удалось восстановить имя летчика – Ириней Федорович Беляев. Отыскав в болотной грязи пистолет, все присутствующие увидели, что магазин пуст и лишь  в ствол загнан последний патрон.  Видимо, Ириней Федорович приготовил его для себя, на случай, если попадет в лапы фашистов.

            Сотни чиновничьих препонов пришлось преодолеть, чтобы получить разрешение на перезахоронение останков летчика – истребителя Беляева в городе, ставшим родиной для его детей – Щекино Тульской области. Но и это преодолела маленькая хрупкая женщина. Отчетливо помнит как гроб, обитый красным кумачом, плыл над головами тысяч щекинцев и туляков, над приехавшими шахтерами и машиностроителями из  далекого Киселевска, где будущий защитник Москвы и Ленинграда получил путевку в небо.  Прах командира эскадрильи 27-го гвардейского авиаполка 275 гвардейской авиадивизии 13 воздушной Армии  Беляева под троекратный залп орудийного салюта теперь уже навечно был предан земле в братской могиле в сквере завода «Кислотоупор».

         Для наших чиновников и этого доказательства оказалось мало.  Письма и запросы от родных, однополчан, друзей Иринея Беляева   полетели неизвестно по какому кругу во все управления, отделы, советы. Неизменным оставался лишь ответ: «Не представляется возможным», «Оснований для постановки вопроса нет», «Не положено», «Личные просьбы заинтересованных лиц не являются основанием для рассмотрения вопроса о награждении».

        Однажды, просматривая программу телепередач, Александра Федоровна обратила внимание, что в передаче «Кто есть кто» будет принимать участие министр обороны Д.М.Язов.  Решение созрело молниеносно. Собрав в сумку все папки с документами и перепиской, Александра Федоровна отправилась в Москву. Найдя редактора передачи, женщина обратилась к ней со словами: «Дочка, когда погиб мой муж, мне было 26. Сейчас мне 74, а я все не могу доказать, что мой муж не предатель и достоин звания героя». Документы были переданы Язову, который, вскоре, ответил: «Рассмотрел, поддерживаю, направляю для награждения».

      Пенелопа ждала Одиссея двадцать лет. Русская женщина Александра Федоровна Беляева ждала своего мужа почти пятьдесят. И не просто ждала, а доказывала, что летчик Беляев не мог быть подлецом и что он достоин той награды, к которой его представили еще в далеком 1943.  Ей не дано было встретить своего мужа во плоти. Но она сохранила память о нем и дождалась дня, когда о Иринее Беляеве была сказана вся правда, освобожденная от наслоений времени, беспочвенных подозрений, равнодушия и клеветы…   

 Прах Героя Советского Союза, капитана, летчика – истребителя Иринея Федоровича Беляева предан земле далеко от нашего города. Но это не умаляет  значимости  памяти о его подвиге. Жители Киселевска помнят о нем. Еще живы те, кто знал молодого, неугомонного Гену Беляева, заводилу и весельчака, помнят о нем и те, кто родился уже после войны и через 55 лет после войны. Ведь иначе как можно объяснить желание увековечить память о Иринее Беляеве и еще семи Героях Советского Союза – земляках.   В канун 55 - летия Победы  советского народа над фашистской Германией  в центре города, в сквере напротив Дворца творчества юных, открыта стелла с именами киселевчан – Героев   Советского   Союза.   Не    каждый  город, с населением в 114 тысяч человек, может с гордостью рассказать о том, что на его земле выросли и получили путевку на подвиг 10 человек.

       В районе Красного Камня, где последние годы идет интенсивное строительство жилья, одна из улиц названа  в честь Героя Советского союза Беляева И.Ф. Улица небольшая, но застроена добротными, красивыми коттеджами.

       И эта стела, и эта улица – это дань памяти о человеке, отдавшим свою жизнь за нас, наше будущее, за мир без войны.  И не надо спрашивать: «Хотят ли русские войны?» Ответ прост и очевиден.