Алексей
Кириллович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
Воспоминания
До войны работал на Севморзаводе. В сохранившейся трудовой книжке следующие записи:
1924 - принят чернорабочим;
1925 - переведён в литейщики;
1931 - мастер ОТК;
1933 - старший планирования группы горячих цехов;
1940 - начальник планового отдела заготовительного цеха ОТК.
Во время Обороны Севастополя руководил производством гранат для фронта в подземном заводе 201 (в штольнях Инкермана).
Летом 1942 с семьёй остался в оккупированном Севастополе. Сохранился его дневник, где описывает первые 2 месяца оккупации.
Затем он работал в водоканале (какая должность - неизвестно). Есть также сведения, что он был разведчиком в тылу фашистов, именно поэтому устроился туда на работу. Параллельно с этим по воскресеньям выходил на связь с партизанами в Чоргуни.
Рассказывали, что прадед, узнав, что Сталинград освобождён от фашистов, стал приходить на работу в водоканал в советской гимнастёрке, по этому поводу поругался с Супрягиным (назначенным фашистами городским головой), который и сдал его жандармам. После этого его арестовали. Сохранилось письмо из тюрьмы (датированное 02.10.1943), в котором он пишет, что его отправляют в лагерь и просит жену с дочерью собрать и передать через коменданта тюрьмы личные вещи, а также забрать фотографии из бумажника.
Ранние годы, молодость
Лёня, как его называли, закончил Севастопольское Константиновское реальное училище (сейчас - гимназия №3) с золотой медалью, был одним из лучших учеников.
Знал французский и арабский языки. Родители его работали на царской яхте "Штандарт", поэтому в детстве бывал в Иране и других странах ближнего Востока.
В 14 лет (1920г) убежал на фронт. В Гражданской войне был за красных, занимался разведкой: поскольку владел французским, белогвардейцы принимали его за своего, и он узнавал их военные тайны. На войне заразился тифом, и был доставлен в Севастополь на корабле с другими больными, но выздоровел.
В начале 1920-х состоял в ЧОН (часть особого назначения), где помогал ловить преступников, мошенников.
После войны
Считаем пропавшим без вести, поскольку точных сведений о месте, времени и обстоятельствах смерти, а уж тем более месте захоронения, нет. Есть только предположения.
По одной из версий, погиб в концлагере “Красный” под Симферополем, по другой - попал в плен в Румынию и не вернулся.
Есть одно обстоятельство, препятствующее продолжению поисков Алексея Кирилловича: в рассекреченных архивных документах указана дата его расстрела в “Красном” - сентябрь 1943г, однако эта информация ложная - она была записана со слов прабабушки, жены Алексея Кирилловича (в то время все, кто жил и работал в оккупации, боялись быть репрессированными, кроме того, пенсию за убитых давали, а за пропавших без вести нет - именно по этим причинам прабабушке пришлось продиктовать неверные сведения).
У нас есть этому неопровержимое доказательство: сохранилось письмо от прадеда, в котором он пишет из тюрьмы, что скоро отправят его в лагерь, и перечень личных вещей, которые он просит собрать и передать. Дата, указанная в этом письме - 2 октября 1943, отсюда следует, что в сентябре 1943 года он не мог быть расстрелян. Также известно, что прабабушка в 1944 была на опознании найденных расстрелянных узников концлагеря “Красный”, но прадеда среди них не нашли.