КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Я окончил Ленинградский политехнический институт (ЛПИ) в 1939-м и был направлен на работу в Архангельскую область, в город Северодвинск.
В сентябре 1941 года нашу стройку, а строили мы оборонный завод, начали консервировать. Часть инженерно-технического персонала командировали на Урал. Меня направили на строительство оборонного завода в районе города Соликамска. Работал я прорабом, работа была тяжёлая: строили днём н ночью. Рабочий день длился 12 часов, и было всего два выходных дня в месяц.
В декабре 1942-го меня наградили орденом «Знак Почёта» за выполнение заданий правительства по строительству оборонного завода. В марте 1943 года началось формирование Уральского добровольческого танкового корпуса (УДТК). Заявления с просьбой зачислить их в ряды корпуса подавали почти все инженерно-технические работники стройки, включая начальника строительства. Но отпускали не всех — работала «тройка» из представителей администрации, партийной и профсоюзной организаций.
В то время я жил в одной комнате вместе с Ю. Абрамовым, который тоже закончил ЛПИ на год или два раньше меня. В результате работы «тройки» его отпустили. а меня — нет.
На следующий день я зашёл в обеденный перерыв в пpopaбскую, и тут по телефону меня вызвал Соликамский PBK. Звонивший человек сказал, что меня вызывали на медосмотр, но не нашли. Я этому поверил, отдал вещи знакомым и поехал в PBK, где меня быстро осмотрели и признали годным. В конце дня вся команда из 30 человек села в поезд и приготовилась к отъезду. В это время в вагон зашёл генерал — начальник отдела кадров строительства и приказал мне выйти из вагона. Сказал, что меня будут завтра судить за самовольный уход со стройки. Но старший нашей команды ответил генералу, что он не может меня отпустить. иначе будут судить его, если он привезет в корпус на одного человека меньше. Генерал согласился и пожелал нам успехов в учёбе и боях.
Пермская танковая бригада, куда прибыла наша команда формировалась в городе Кунгур Молотовской (сейчас — Пермской) области. Другие танковые бригады и приданные части корпуса формировались в Свердловске, Челябинске, других городах Урала. Всего личный состав корпуса насчитывал около 10 тысяч солдат и офицеров. Основное вооружение — танки Т-34.
Из города Кунгур в части Пермской бригады давали направления начальник политотдела и комбриг. Меня направили в саперный взвод роты управления рядовым саперам — военной специальности у меня не было. В саперном взводе я узнал, что, кроме меня, еще числятся рядовыми три инженера.
Первоначально мы были недовольны, потому что надеялись, что будем воевать танкистами. Только потом поняли, что начальник политотдела, направляя нас в саперный взвод, подарил нам жизнь. Если бы мы служили стрелками-радистами, то вряд ли остались бы живы. Основной состав взвода был из шахтеров н строителей. В саперном взводе три месяца шла учеба. Изучали мины: наши и немецкие, взрывчатки, запалы-детонаторы, бикфордов и детонирующие шнуры, доты и дзоты, минные поля и минные заграждения…

Орловско-Курская дуга
В нюне корпус прибыл в Подмосковье, а в начале июля — на Брянский фронт, где получил задачу перерезать шоссейную и железную дороги Орел - Брянск, чтобы отрезать пути отступления на запад фашистам. Служа в саперном взводе, я, конечно, не имел возможности детально знать о боевых делах корпуса и его частей, поэтому в дальнейшем буду останавливаться только на действиях саперного взвода.
В начале наступления танки нашей бригады подошли к небольшой речке, переправы через которую были частично разобраны, но прогоны и стойки сохранились. Посте восстановления настила и проверки на минирование командир саперного взвода дал команду одному танку на движение по переправе. Танк вышел на сопрягающую дамбу, и раздался взрыв- перебило гусеницу у танка, был ранен командир нашего взвода. Оказалось, саперы плохо искали мины. Посте повторной, более тщательной проверки мы всё же обнаружили мины неизвестной нам конструкции: выше поверхности земли были только три соединённых между собой проводка. Для снятия мин пришлось вызвать помощников из приданного корпусу сапёрного батальона.
Затем нашему взводу было поручено построить переправу через другую речку с илистым дном. В створе переправы река была шириной 20 метров и глубиной до 0,5-0,7 метра. Мы разобрали в ближайшей деревне несколько пустых бревенчатых домов, связали тросами и проволокой плот длиной 20 метров и затопили его в створе переправы. пригрузив камнем по краям. Это переправа исправно действовала несколько дней. На берегу мы выкопали щели, но плохо их замаскировали, и немецкие самолеты сбросили на них противопехотные мины в контейнерах, однако нам повезло – мины упали рядом со щелями. Но не взорвались – была какая-то неисправность, иначе бы мы потеряли много бойцов.
Кроме строительства переправ, саперы нашего взвода строили дзоты и командные пункты, а также минировали и разминировали пути движения частей и предполье обороняемых участков фронта.

В районе города Каменец-Подольского
В начале ноября 1943 года наш корпус перебросили в район города на правобережье Украины, где 10-й УДТК участвовал в освобождении Каменец-Подольского. Весной 1944 года остатки нашей Пермской бригады попали в окружение и заняли оборону на опушке леса. Комбриг приказал сапёрному взводу заминировать дорогу в тыл. что и было выполнено: установили на проезжей части дороги немецкие противотанковые мины, а справа и слева от дороги - противопехотные заграждения.
Плохо было с продуктами, и командир роты приказал мне сходить в ближайшую деревню и привести корову. Когда с группой бойцов мы зашли в один из домов и стали разговаривать с хозяином, подошли солдаты части, размещённой в деревне, и сказали, что их командир полка, издал приказ: «за грабежи у на селения – расстрел». Мы вынуждены были вернуться в свое расположение и доложить командиру взвода о неудачном походе.
Ранняя весна 1944 года на Украине отличалась обилием осадков, и войска передвигались только по дорогам. Из нашего расположения была видна дорога, по которой длинной, многокилометровой колонной двигались на запад войска гитлеровцев. Нас они не замечали, а у танкистов осталось лишь по 2-3 снаряда па пушку. Наконец мы увидели хвост колонны немцев, а через некоторое время появилась другая колонна, которая направилась прямо в лес. Подали команду «к бою», но потом в бинокль увидели, что это движутся наши войска. Саперам дали команду разминировать дорогу...

Освобождение города Львова
В июле 1944 года наш сапёрный взвод двигался в сторону города Львова на грузовой машине ЗИС-5. На правом переднем крыле лежал сержант Тимошенко. Он наблюдал за дорогой и должен был предупредить наезд на мину. Но видимость была плохая. И автомашина задним правым колесом наехала на противотанковую мину. Раздался взрыв. Почти всех солдат выбросило па дорогу слева от машины. Хорошо, что не сдетонировала взрывчатка и мины в кузове – их укладывали в передней части.
Примерно половину солдат отправили в санчасть, а оставшиеся пешком, с грузом мин, двинулись в сторону города Львова. В момент взрыва я сидел в левой передней части кузова, и меня из машины пе выбросило, по повредило позвоночник, о чем я узнал уже после демобилизации. У Тимошенко вся спина и ноги были в занозах, так как мина была советская, в деревянном ящике, и он ходил несколько месяцев в санчасть для удаления заноз. А Ю. Абрамову поломало позвоночник, он остался в живых, но больше не воевал.
В начале боев за город Львов наш взвод двигался вслед за пехотой для обнаружения и уничтожения мин на городских улицах. Мы опрашивали жителей и по их указанию искали мины, но в большинстве случаев результат был нулевой. Затем командир взвода приказал мне (тогда уже старшему сержанту) с отделением саперов принять участие в танковой разведке. 25 июля три танка Т-34 с разведчиками, саперами и связистами на броне двинулись в обход города, с запада. Вскоре мы подъехали к глубокой выемке без объездов, оказавшейся на нашей дороге. Командир танка приказал мне проверить на минирование дорогу в выемке. Я послал сапера Белкина с миноискателем для проверки дороги, а сам поднялся на откос. На поле оказались густые высокие посевы. Я стал кричать Белкину, чтобы он работал лёжа, забыв, что он в наушниках. В этот момент автоматной очередью меня ранило в ногу, я скатился под откос. Начальник инженерной службы бригады на своем мотоцикле отправил меня в санчасть.
27 июля город Львов был освобожден от немецко-фашистских оккупантов, а меня направили в госпиталь в Нальчик. В госпитале я пролежал полгода, после чего служил в запасном саперном полку в городе Изюм. Там и встретил День Победы.
А 10-й гвардейский танковый Уральско-львовский добровольческий корпус в дальнейшем участвовал в боях на территории Польши, Германии и в боях за взятие Берлина и Праги. После демобилизации мне присвоили звание инженер-лейтенанта, а за выполнение приказов командования в войне с немецко-фашистскими захватчиками я был награжден медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги».