НОВОСТИ ДВИЖЕНИЯ
«Где-то между Ленинградом и Москвой»: подвиг на станции Бологое
79 лет назад, в августе 1941-го, юная Соня Шваренко вывела из-под огня два воинских эшелона
Из воспоминаний Софии Иосифовны:
В августе 1941 года меня поставили помощником к машинисту Василию Краснопееву. В этот день мы должны были взять состав с боеприпасами и следовать на Старую Руссу.
Миновали полдороги. Наш поезд остановился набрать воды. Я спрыгнула на землю осмотреть паровоз, как положено по должности.
Все станционные пути были заняты эшелонами. И вдруг знакомый вой: ровным строем из-за леса идут вражеские самолеты. Посыпались бомбы. Я упала, как от толчка. Вскочила, в глазах разноцветные круги. Различила дядю Васю с окровавленным лицом. Запасная бригада, машинист и его помощник, тоже лежали убитые...
Боли от раны в плече не чувствовала. Только увидела, что в нашем составе горит цистерна. А ведь в соседних вагонах снаряды! Бросилась отцеплять цистерну... Потом бегом к своим вагонам, сцепила их с другим эшелоном, погнала за перегон…
Паровоз ревел от натуги, но оба состава были спасены. По ходатайству военных, чей эшелон она вывела из-под огня, София Шваренко в 23 года была награждена боевым орденом Красной Звезды.
Историю Софии Шваренко мы узнали от ее дочери Евгении. Она разместила в соцсетях снимок с подписью: «Предвоенное фото. Семья: красивая молодая женщина, рядом любимый муж, маленький сынишка. Счастье. А потом – война и разлука. Навсегда».
На фото моя мама – Шваренко София Иосифовна.
Она приехала в Бологое из Белоруссии незадолго до войны: мужа-машиниста прислали сюда работать. Сама устроилась в депо, выучилась на помощника машиниста. Если у них с мужем поездки совпадали по графику, сына оставить было не с кем. И в июне 1941 она отвезла Витеньку на лето к родителям в Белоруссию.
Услышав слово «Война», бросилась в отделение дороги – отпустите за сыном. Но ей показали приказ: Бологовский узел переводится на военное положение… Мужу принесли повестку, Софью вызвали в рейс…
В 1943 году пришло извещение, что муж пропал без вести. А после освобождения Белоруссии – первая с начала войны весточка с родины. «Дорогая Соня, – писала сестра мужа, – сообщаю тебе, что у нас большое горе. Маму немцы расстреляли. Деда с Витенькой заперли в хате и подожгли…». Все покачнулось, паровоз расплылся. А сверху из будки помощник: «Соня, зеленый дали, трогаться надо!». …Ехала и выла, как волчица.
И послевоенная жизнь Софьи Иосифовны была связана с железной дорогой. Вышла второй раз замуж, тоже за машиниста. До пенсии работала поездным диспетчером. Дожила до 95 лет, сохранив ясный ум и передав память о тех страшных годах детям и внукам.
Бологое – единственный железнодорожный узел между Москвой и Ленинградом, не захваченный фашистами в годы Великой Отечественной войны, и единственная станция на территории СССР, удостоенная ордена Отечественной войны I степени за заслуги в обеспечении Советской Армии и Военно-Морского флота.
В летописи Полка немало историй коллег (хотя точнее будет сказать – однополчан) Софии Шваренко. Читаем, помним, благодарим.
«Октябрьскую дорогу немцы начали бомбить на 11-й день войны. Железнодорожникам приходилось в кратчайшие сроки восстанавливать поврежденные участки, узлы, стрелки, мосты, перегоны. Моего прадеда Петра Федоровича Хлебниковане отпустили на фронт, дали бронь. Но его война была не менее страшной и кровавой…».
«Мой дед, Иванов Иван Алексеевич, до войны работал осмотрщиком на железной дороге в г. Бологое. В армию призван не был – отправили для работы на ж/д в Ленинград. В 43-м пришла похоронка...».
«Оглоблин Сергей Николаевич, помощник военного коменданта ст. Бологое выполнял специальные задания по сопровождению оперативных эшелонов и срочных транспортов. В феврале 1942 во время налета вражеской авиации был ранен в лицо».
Когда началась война, Георгию Ивановичу Алексееву было 13 лет. «В конце 1941-го я поступил в железнодорожное училище на ст. Бологое. Мы учились по ускоренной программе: уже через три месяца нас направили помощниками машинистов на паровозы. Однажды взрывом повредило топку паровоза. Мне, как самому маленькому и худому, пришлось туда лезть. Меня обливали водой, и я прямо в топке чинил перегородку. Починил. Поехали дальше...».